Я слышу шаги бога смерти. ©
Внимание!
среда, 25 июня 2014
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (8)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
вторник, 10 июня 2014
не пойму, так посмеюсь
Ой вы гой еси, добры молодцы, богатыри ниппонские, подвигов ратных отколи не алчем мы? Али перевелись на просторах Сети-матушки смелые витязи, за фандом родимый заступиться могущие? Али не станем мы в этот раз, вместе собираясь, сказки баять да небылицы пересказывать, именитые фандомы попирая своими прелестями, красными да любезными? Али не будем меряться с пришлыми нобусерями удалью молодецкой?
Кароч, ребят, вообще собирается кто-нибудь организовываться или просто вступать в команду на ФБ-2014? Давайте, раскачиваем пятые точки. Я в этом деле человек новый. С радостью приму совет и помощь. Если сейчас не организуемся, может, хоть к зимнему сезону Битвы расшевелимся.
Кароч, ребят, вообще собирается кто-нибудь организовываться или просто вступать в команду на ФБ-2014? Давайте, раскачиваем пятые точки. Я в этом деле человек новый. С радостью приму совет и помощь. Если сейчас не организуемся, может, хоть к зимнему сезону Битвы расшевелимся.
@темы: Организационное, Идея, Предложение, Вопросы, Приветствие
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (20)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 26 марта 2014
Пути моего разума неисповедимы||Я и блин, и гений
Добрый день, уважаемые сообщники!
Обращаюсь к вам с просьбой о помощи, т.к. справиться своими силами, к сожалению, не удалось(((
Ищу скрины к лицензионному изданию с детальной проработкой персонажей. На подобие таких:
Ссылки,которые мне удавалось найти, не работают за давностью лет. Но теплится надежда, что у кого-нибудь сохранилось это сокровище на хардах.
Интересуют все семь самураев, но в первую очередь Кацуширо, поскольку в течение ближайшего месяца буду переделывать свой косплей, а скрины из аниме не дают исчерпывающей информации по деталям.
"Лечить" буду это
Обращаюсь к вам с просьбой о помощи, т.к. справиться своими силами, к сожалению, не удалось(((
Ищу скрины к лицензионному изданию с детальной проработкой персонажей. На подобие таких:
Ссылки,которые мне удавалось найти, не работают за давностью лет. Но теплится надежда, что у кого-нибудь сохранилось это сокровище на хардах.
Интересуют все семь самураев, но в первую очередь Кацуширо, поскольку в течение ближайшего месяца буду переделывать свой косплей, а скрины из аниме не дают исчерпывающей информации по деталям.
"Лечить" буду это
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (8)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
понедельник, 29 июля 2013
Команда fandom Samurai 7 2013 участвует в Фандомной Битве 2013, защищая фильм Акиры Куросавы, "Великолепную семёрку" и аниме "Samurai 7". А так же другие подвернувшиеся римейки)
Приходите посмотреть на наши работы.
нажать на картинку
Взять баннер себе
Работы будут выкладываться до 1 октября.
Вы так же можете посмотреть на работы других команд.
Если захотите проголосовать за нас, то можно это сделать в этом сообществе (только внимательно читайте правила к голосованию за каждый level)
fkvote-2013.diary.ru/
Вы можете проголосовать за работы от трёх до десяти разных команд (не больше и не меньше, иначе голос не засчитывается).
Именно разных. Ни в коем случае нельзя голосовать за 3 драббла, арта, мини или чего-то ещё одной команды.
подробности голосования здесь:
fandom-kombat.diary.ru/p190301890.htm
Надо просто оставить комментарий в соответствующей теме.
Приходите посмотреть на наши работы.
нажать на картинку
Взять баннер себе
Работы будут выкладываться до 1 октября.
Вы так же можете посмотреть на работы других команд.
Если захотите проголосовать за нас, то можно это сделать в этом сообществе (только внимательно читайте правила к голосованию за каждый level)
fkvote-2013.diary.ru/
Вы можете проголосовать за работы от трёх до десяти разных команд (не больше и не меньше, иначе голос не засчитывается).
Именно разных. Ни в коем случае нельзя голосовать за 3 драббла, арта, мини или чего-то ещё одной команды.
подробности голосования здесь:
fandom-kombat.diary.ru/p190301890.htm
Надо просто оставить комментарий в соответствующей теме.
@темы: Информация, Ссылки, Голосование
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 21 июля 2013
сделай еблишко попроще, духовный советский мальчик
Название: Серое
Автор: грантер поджег партер
Персонажи: Кюдзо/Кацусиро
Рейтинг: R
Жанры: pwp, au
Предупреждения: возможен OOC в связи с ау
Размер: Драббл
Описание: Написано по заявке: Кюдзо/Кацусиро. AU, подглядывать в душе после тренировки.
АУ на современность, закрытая школа для мальчиков.
Примечания автора: это вообще кто-нибудь шипперит, или я один в поле самурай?
читать дальше
Кацусиро смотрит.
Кажется, он смутно помнит как дышат - да и что там, вся голова его словно в тумане, молочно-белом, вязком, липком и теплом. Ком ваты в голове, в котором намертво глохнут не только звуки, но и малейшие попытки осознать свои действия.
В мутном тумане вырисовывается острая, угловатая фигура, вспенивающая мыло на волосах и краем глаза следящая за ним.
Горячий пар клубится, ползет по ногам, а легкие надсадно чешутся и словно просятся вывернуться наизнанку от слишком сырого и теплого воздуха. Звуки в этом мире кафеля и журчащей по полу прогретой воды гулкие, дробные, соскальзывающие со слуха - время замирает, растягивается и постепенно конденсируется капельками воды на прохладном стекле маленького окошка под потолком, глядящего из душевой на улицу.
Пол под ногами мокрый и скользкий, и Кацусиро осторожно ставит босые ноги, стараясь не оступиться. Пальцы же на его руках из розового отливают скорее в белый – так крепко он прижимает к груди мохнатое полотенце, словно оно – его последний оплот. Конечно, он утрирует. Он вообще любит утрировать, не почему-нибудь, все объясняется просто: подростковый максимализм, прыгающие в крови, в голове – что самое страшное! – гормоны, чертова вера в дискретность мира.
Черное-белое, живое-неживое, правильное-неправильное.
Ноль-единица.
Только с одним вопросом он не может определиться и сказать: нельзя или можно. Хорошо или плохо.
Так благодаря иррациональной тяге к Кюдзо он узнает о цвете сером.
Том самом сером, в котором смешиваются белый с черным, о котором столько разглагольствовали философы и поэты. Набивший оскомину штамп о том, что вырастаешь не из летних джинсовых шорт, а из веры в четкую половинность мира.
Кацу растет быстро, и все его детские вещи уже давно раздали родители своим друзьям, у которых есть дети поменьше. Но он - все еще верит, и его серый складывается из витражных, горящих солнечным светом стекол.
Если семь цветов слить в один, то получится белый.
А у него есть всего только желтый, красный, черный и бледно-телесный.
И по ночам – горячечные сны, душные, постыдные, влажные. После которых по утрам ты раскрошен на благостные умиротворенные осколки и вынужден себя соскребать с кровати. А вина… вина и стыд накрывают тебя потом, со спины, беззвучной волной, когда вдруг вспоминаешь цветные обрывки видений и находишь случайно пальцами заскорузлые пятна на ткани.
Рука поворачивает слегка погрызенный ржавчиной вентиль, и тот со скрипом движется, неохотно позволяя горячей воде кусачими каплями обрушиться на жилистую спину. Вода упруго барабанит по его коже, а он до рези в глазах рассматривает кафель в углу, в который почти уткнулся носом, и глотает попадающие в рот брызги пахнущей хлоркой воды.
Не оборачиваться.
Не оборачиваться.
Ни в коем случае.
Потому что ровно в душевой кабинке напротив, открытой, стоит к нему спиной Кюдзо. Не как греческий бог – для этой роли он слишком худой и длинный, слишком у него тонкие конечности и сильные движения – но как что-то с ума сводящее.
Он чужой во всех отношениях, больше, чем просто иностранец – его желтые, соломенно-песочные волосы в этом гнезде черноглазых и черноволосых воронят выбиваются из привычной массы, как первый островок снега на черной зимней земле. У него другие черты лица – скулы выше и уже, вид взрослее, губы тонкие, а глаза не раскосые и внимательно глядят на мир.
А еще Кюдзо всегда молчит. Кацусиро не знает о нем ничего, даже того, почему тот ходит на тренировки совсем в другое время, не совпадающее с расписанием секций.
Только то, на каком этаже в общежитии он живет.
И то, что сейчас, вечером, они совершенно одни в душевой.
И что он совершенно сходит по нему с ума.
Кюдзо внешне безразлично скользит по нему взглядом, то и дело переводя глаза на запотевший кафель, смотрит, слегка склонив голову вбок.
Потому что он знает Кацусиро от кончиков волос до пальцев на ногах, которые тот зябко поджимает, ступая по холодному полу.
Мальчик сомнамбулически бредет вперед и глядит на него во все глаза, этот, смешной, юношески-мягкий, с округлыми плечами и полупрозрачным пушком на щеках. И глаза у него выпуклые, круглые, любопытные, радужки яблочно-зеленые, как фруктовый лед на сломе.
У Кюдзо очень, очень острое зрение.
И он знает о Кацусиро все.
С кем общается, где живет, как учится, во что верит и что любит. О том, какая книга лежит у него под подушкой и как он до изнеможения тренируется дополнительно, после секции, пытаясь стать лучше.
И видит, что в нем горит искра – наивная, глупая, детская, словно мальчик перечитал в детстве сказок про самураев. Но рационального и сдержанного Кюдзо эта упрямость и живость характера гипнотизируют совершенно.
И мальчик этот – его.
Он просто так решил, когда увидел еще в первый раз. И его не особо интересует, знает ли тот об этом.
Кацу стоит к нему спиной, напряженный, прямой и очень беспокойный.
Мочалка выскальзывает из бледных длинных пальцев Кюдзо и едва слышно падает к его ногам. Вода вымывает из нее пену, разводит спираль Млечного Пути прямо у водостока, а он спокойно парой шагов пересекает расстояние между ними и кладет руки ему на плечи. Мальчик мгновенно покрывается мурашками и словно вмерзает в пол, отказываясь шевелиться.
Это не порыв – порывы ему не свойственны – это четкое ощущение, что пора. Просто сегодня – то самое время и тот самый час. И если верить интуиции в бою, то почему же не верить ей и сейчас?
- Ты же не против? – спрашивает он, приблизив губы к аккуратному чужому уху и не силясь перекрыть барабанный рокот воды.
Это первые слова, которые произнесены между ними.
Он не против.
Он вообще ничего не соображает – только колени подгибаются, и он разрывается между желанием расплавиться и остолбенеть.
Поэтому он просто очень медленно поворачивается и кивает.
Не думая о том, какой он по счету и насколько все это серьезно.
Мир не черен, не бел и не сер. В данный момент он оглушительно, звеняще пуст.
А по его губам скользит чужой влажный язык, и по мокрому, кое-где еще в пене, телу движутся чужие – да какие там чужие, самые долгожданные – ладони. Гладят, трогают, примериваются.
Дышать нечем, но не потому, что воздух мокрый и раскаленный, а просто нечем, потому что когда такое обрушивается на голову, то какое там ко всем чертям дыхание – на ногах бы устоять.
Скользко.
Мокро. Тепло. И очень, очень близко.
Он осторожно протягивает руку и кончиками пальцев трогает чужое тело, чувствует тепло и как бьется его сердце где-то глубоко в груди.
Кацусиро задыхается и не верит, когда тот опускается вниз, и он с содроганием видит только светловолосую макушку. В мокрые волосы хочется вцепиться пальцами, но он не решается, и лишь бессвязно мычит, откинув назад голову и привалившись к стене. Кулаки у него сжаты так, что следы от ногтей впечатываются в ладони.
Верить нет сил, отстраниться – тоже.
Хотя все это – ужасно неправильно.
Чтобы он его… ему… он упрямо пытается сформулировать это до тех пор, пока мир не разлетается осколками и он не сползает по стене вниз. Чужие руки его осторожно поддерживают, а он лихорадочно соображает, как же поступить. Только голова у него снова ватная и думать сил нет совсем.
И переживать тоже.
Кюдзо растирает его полотенцем – кожа Кацусиро горит укоризненно алыми следами, но глаза, эти обычно зеленые и живые, остаются по-прежнему мутными и шальными, скулы горят двумя багровыми пятнами.
Кажется, именно так на его памяти выглядели люди до неприличия счастливые. Счастливые до одури, настолько, что у них не оставалось сил ни на что.
Мальчишку еще учить и учить, вздыхает он про себя. Но не уверен, что это так уж плохо.
Потому что Кацусиро податлив, словно разогретый воск, и такой же теплый. Потому что его засасывает эта воронка мальчишеского упрямства и энергии.
Потому что делать то, что он сделал, опустившись на колени – а колени - признание поражения – он не собирался. Кюдзо очень редко нарушает свои планы.
Реже только из его комнаты по утрам на занятия уходит кто-то, кроме него.
Настолько реже, что мальчишка будет первым. Но это будет завтра.
Автор: грантер поджег партер
Персонажи: Кюдзо/Кацусиро
Рейтинг: R
Жанры: pwp, au
Предупреждения: возможен OOC в связи с ау
Размер: Драббл
Описание: Написано по заявке: Кюдзо/Кацусиро. AU, подглядывать в душе после тренировки.
АУ на современность, закрытая школа для мальчиков.
Примечания автора: это вообще кто-нибудь шипперит, или я один в поле самурай?
читать дальше
Кацусиро смотрит.
Кажется, он смутно помнит как дышат - да и что там, вся голова его словно в тумане, молочно-белом, вязком, липком и теплом. Ком ваты в голове, в котором намертво глохнут не только звуки, но и малейшие попытки осознать свои действия.
В мутном тумане вырисовывается острая, угловатая фигура, вспенивающая мыло на волосах и краем глаза следящая за ним.
Горячий пар клубится, ползет по ногам, а легкие надсадно чешутся и словно просятся вывернуться наизнанку от слишком сырого и теплого воздуха. Звуки в этом мире кафеля и журчащей по полу прогретой воды гулкие, дробные, соскальзывающие со слуха - время замирает, растягивается и постепенно конденсируется капельками воды на прохладном стекле маленького окошка под потолком, глядящего из душевой на улицу.
Пол под ногами мокрый и скользкий, и Кацусиро осторожно ставит босые ноги, стараясь не оступиться. Пальцы же на его руках из розового отливают скорее в белый – так крепко он прижимает к груди мохнатое полотенце, словно оно – его последний оплот. Конечно, он утрирует. Он вообще любит утрировать, не почему-нибудь, все объясняется просто: подростковый максимализм, прыгающие в крови, в голове – что самое страшное! – гормоны, чертова вера в дискретность мира.
Черное-белое, живое-неживое, правильное-неправильное.
Ноль-единица.
Только с одним вопросом он не может определиться и сказать: нельзя или можно. Хорошо или плохо.
Так благодаря иррациональной тяге к Кюдзо он узнает о цвете сером.
Том самом сером, в котором смешиваются белый с черным, о котором столько разглагольствовали философы и поэты. Набивший оскомину штамп о том, что вырастаешь не из летних джинсовых шорт, а из веры в четкую половинность мира.
Кацу растет быстро, и все его детские вещи уже давно раздали родители своим друзьям, у которых есть дети поменьше. Но он - все еще верит, и его серый складывается из витражных, горящих солнечным светом стекол.
Если семь цветов слить в один, то получится белый.
А у него есть всего только желтый, красный, черный и бледно-телесный.
И по ночам – горячечные сны, душные, постыдные, влажные. После которых по утрам ты раскрошен на благостные умиротворенные осколки и вынужден себя соскребать с кровати. А вина… вина и стыд накрывают тебя потом, со спины, беззвучной волной, когда вдруг вспоминаешь цветные обрывки видений и находишь случайно пальцами заскорузлые пятна на ткани.
Рука поворачивает слегка погрызенный ржавчиной вентиль, и тот со скрипом движется, неохотно позволяя горячей воде кусачими каплями обрушиться на жилистую спину. Вода упруго барабанит по его коже, а он до рези в глазах рассматривает кафель в углу, в который почти уткнулся носом, и глотает попадающие в рот брызги пахнущей хлоркой воды.
Не оборачиваться.
Не оборачиваться.
Ни в коем случае.
Потому что ровно в душевой кабинке напротив, открытой, стоит к нему спиной Кюдзо. Не как греческий бог – для этой роли он слишком худой и длинный, слишком у него тонкие конечности и сильные движения – но как что-то с ума сводящее.
Он чужой во всех отношениях, больше, чем просто иностранец – его желтые, соломенно-песочные волосы в этом гнезде черноглазых и черноволосых воронят выбиваются из привычной массы, как первый островок снега на черной зимней земле. У него другие черты лица – скулы выше и уже, вид взрослее, губы тонкие, а глаза не раскосые и внимательно глядят на мир.
А еще Кюдзо всегда молчит. Кацусиро не знает о нем ничего, даже того, почему тот ходит на тренировки совсем в другое время, не совпадающее с расписанием секций.
Только то, на каком этаже в общежитии он живет.
И то, что сейчас, вечером, они совершенно одни в душевой.
И что он совершенно сходит по нему с ума.
Кюдзо внешне безразлично скользит по нему взглядом, то и дело переводя глаза на запотевший кафель, смотрит, слегка склонив голову вбок.
Потому что он знает Кацусиро от кончиков волос до пальцев на ногах, которые тот зябко поджимает, ступая по холодному полу.
Мальчик сомнамбулически бредет вперед и глядит на него во все глаза, этот, смешной, юношески-мягкий, с округлыми плечами и полупрозрачным пушком на щеках. И глаза у него выпуклые, круглые, любопытные, радужки яблочно-зеленые, как фруктовый лед на сломе.
У Кюдзо очень, очень острое зрение.
И он знает о Кацусиро все.
С кем общается, где живет, как учится, во что верит и что любит. О том, какая книга лежит у него под подушкой и как он до изнеможения тренируется дополнительно, после секции, пытаясь стать лучше.
И видит, что в нем горит искра – наивная, глупая, детская, словно мальчик перечитал в детстве сказок про самураев. Но рационального и сдержанного Кюдзо эта упрямость и живость характера гипнотизируют совершенно.
И мальчик этот – его.
Он просто так решил, когда увидел еще в первый раз. И его не особо интересует, знает ли тот об этом.
Кацу стоит к нему спиной, напряженный, прямой и очень беспокойный.
Мочалка выскальзывает из бледных длинных пальцев Кюдзо и едва слышно падает к его ногам. Вода вымывает из нее пену, разводит спираль Млечного Пути прямо у водостока, а он спокойно парой шагов пересекает расстояние между ними и кладет руки ему на плечи. Мальчик мгновенно покрывается мурашками и словно вмерзает в пол, отказываясь шевелиться.
Это не порыв – порывы ему не свойственны – это четкое ощущение, что пора. Просто сегодня – то самое время и тот самый час. И если верить интуиции в бою, то почему же не верить ей и сейчас?
- Ты же не против? – спрашивает он, приблизив губы к аккуратному чужому уху и не силясь перекрыть барабанный рокот воды.
Это первые слова, которые произнесены между ними.
Он не против.
Он вообще ничего не соображает – только колени подгибаются, и он разрывается между желанием расплавиться и остолбенеть.
Поэтому он просто очень медленно поворачивается и кивает.
Не думая о том, какой он по счету и насколько все это серьезно.
Мир не черен, не бел и не сер. В данный момент он оглушительно, звеняще пуст.
А по его губам скользит чужой влажный язык, и по мокрому, кое-где еще в пене, телу движутся чужие – да какие там чужие, самые долгожданные – ладони. Гладят, трогают, примериваются.
Дышать нечем, но не потому, что воздух мокрый и раскаленный, а просто нечем, потому что когда такое обрушивается на голову, то какое там ко всем чертям дыхание – на ногах бы устоять.
Скользко.
Мокро. Тепло. И очень, очень близко.
Он осторожно протягивает руку и кончиками пальцев трогает чужое тело, чувствует тепло и как бьется его сердце где-то глубоко в груди.
Кацусиро задыхается и не верит, когда тот опускается вниз, и он с содроганием видит только светловолосую макушку. В мокрые волосы хочется вцепиться пальцами, но он не решается, и лишь бессвязно мычит, откинув назад голову и привалившись к стене. Кулаки у него сжаты так, что следы от ногтей впечатываются в ладони.
Верить нет сил, отстраниться – тоже.
Хотя все это – ужасно неправильно.
Чтобы он его… ему… он упрямо пытается сформулировать это до тех пор, пока мир не разлетается осколками и он не сползает по стене вниз. Чужие руки его осторожно поддерживают, а он лихорадочно соображает, как же поступить. Только голова у него снова ватная и думать сил нет совсем.
И переживать тоже.
Кюдзо растирает его полотенцем – кожа Кацусиро горит укоризненно алыми следами, но глаза, эти обычно зеленые и живые, остаются по-прежнему мутными и шальными, скулы горят двумя багровыми пятнами.
Кажется, именно так на его памяти выглядели люди до неприличия счастливые. Счастливые до одури, настолько, что у них не оставалось сил ни на что.
Мальчишку еще учить и учить, вздыхает он про себя. Но не уверен, что это так уж плохо.
Потому что Кацусиро податлив, словно разогретый воск, и такой же теплый. Потому что его засасывает эта воронка мальчишеского упрямства и энергии.
Потому что делать то, что он сделал, опустившись на колени – а колени - признание поражения – он не собирался. Кюдзо очень редко нарушает свои планы.
Реже только из его комнаты по утрам на занятия уходит кто-то, кроме него.
Настолько реже, что мальчишка будет первым. Но это будет завтра.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 01 мая 2013
Запись в команду здесь, в U-mail сообщества, в посте на сообществе ФБ 2013 и в этом посте.
Приходите и просто посмотреть на нас в этом году. Будем очень рады всем нас поддержавшим.
@темы: Информация, Ссылки
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
пятница, 22 марта 2013
Sora miage negau yo mou ichido kono te ni dakishimeru koto ga dekiru nara
Друзья, а нет ли у вас пожеланий на ФБ-2013?
Возможно, тайная мечта о чём-то помимо выжившего Кюдзо или, скажем, подробности выживания?
Идея для арта, фика, клипа - что угодно.
Не факт, что ваш дрим-фик будет написан, а дрим-арт - нарисован, но любая мысль может вдохновить участников команды, так что не стесняйтесь делиться!
Оставить можно здесь открытым комментарием, или вот здесь анонимно.
Возможно, тайная мечта о чём-то помимо выжившего Кюдзо или, скажем, подробности выживания?
Идея для арта, фика, клипа - что угодно.
Не факт, что ваш дрим-фик будет написан, а дрим-арт - нарисован, но любая мысль может вдохновить участников команды, так что не стесняйтесь делиться!
Оставить можно здесь открытым комментарием, или вот здесь анонимно.
Пост по просьбе Братьев Ку, сама я к ФБ-2013 отношения не имею. =)
@темы: Фандомная Битва, Предложение, Вопросы, Фанфики
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (12)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
вторник, 05 марта 2013
Душа для нас - излишняя роскошь. (с.)
Название: Молчание и голоса
Автор: Bell (Bell aka k.p.)
Фендом: Семь самураев.
Пейринг: Укё/Кюдзо
Тип: Слеш (яой)
Рейтинг: PG-13
Состояние: закончен.
Размер: Драббл.
Жанр: Ангст, Драма, психология.
Автор: Bell (Bell aka k.p.)
Фендом: Семь самураев.
Пейринг: Укё/Кюдзо
Тип: Слеш (яой)
Рейтинг: PG-13
Состояние: закончен.
Размер: Драббл.
Жанр: Ангст, Драма, психология.
читать дальше- Помолчи немного, дай сосредоточиться, - абсурдно, ты ведь и так молчишь.
Ты всегда молчишь.
Помню, когда отец тебя только нанял, когда я увидел тебя впервые, я, было, подумал, что ты немой.
То, что я никак не могу сконцентрироваться сейчас - исключительно моя проблема, ты тут не причем. Просто так сложилось, что во всем и всегда я виню других, так уж я устроен. Этого не изменить.
Мне не дают покоя эти голоса в голове. Они шепчут, перебивая друг друга на середине фраз. Они кричат что-то неразборчивое. Они сводят меня с ума. Знаешь, создается такое впечатление, что, рано или поздно, им это удастся. Они достигнут своей цели, нужно только немного подождать.
Усмешка на твоих губах. Она раздражает. Наверное, именно поэтому и притягивает взгляд.
У тебя красивые губы, они зачаровывают, однако вслух я произношу лишь:
- Ненавижу, - что именно? И сам не могу понять. Это раздражает вдвойне, - Уходи.
Хотя, нет, лучше прбудь рядом еще чуть-чуть.
- Ваш отец приказал позаботиться о Вашей безопасности. По этой причине я не могу Вас оставить, - голос, полный равнодушия.
"По этой причине...", - проносится эхом в голове.
Помнится, я просил тебя молчать.
Только вот хочется слышать этот голос снова и снова.
Сплошные противоречия.
- Я не нуждаюсь в твоем присутствии, - очередная ложь, предназначенная самому себе. Как всегда.
Нужен, как воздух.
"Как воздух? А ты попробуй не дышать", - иронично отзывается один из голосов.
Задерживаю дыхание, но тут же сдаюсь.
"Значит и вправду.".
"Умолкни.".
Неопределенно мотаю головой, стараясь отогнать наваждение. Бесполезно.
Лучше бы ты защищал меня от собственных мыслей.
Лучше бы...
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Душа для нас - излишняя роскошь. (с.)
Название: Сквозь время.
Автор: Bell (Bell aka k.p.)
Фендом: Семь самураев.
Пейринг: Кюдзо/Укё, Кюдзо/Камбей.
Тип: Слеш (яой)
Рейтинг: PG-13
Состояние: закончен.
Размер: Драббл.
Жанр: Ангст, Драма.
Посвящение: Ay_16r
Автор: Bell (Bell aka k.p.)
Фендом: Семь самураев.
Пейринг: Кюдзо/Укё, Кюдзо/Камбей.
Тип: Слеш (яой)
Рейтинг: PG-13
Состояние: закончен.
Размер: Драббл.
Жанр: Ангст, Драма.
Посвящение: Ay_16r
читать дальше
Его окликают по имени, и он невольно оборачивается.
Он никогда не забудет этого голоса, хотя и поклялся больше не вспоминать о прошлом. Голоса, который когда-то был таким родным...
Чуть позади него стоит Молодой Господин. Глаза его распахнуты и полны ужаса. Они скользят по фигуре бывшего телохранителя, задерживаясь на каждой дыре, оставленной пулей в красной ткани. Непонятная гримаса, искажающая его лицо, должна была стать то ли улыбкой, то ли оскалом, однако ей не удалось. Это что-то среднее и по-истине страшное.
- Что все это значит? - его голос, срывающийся, дрожащий, наполненный истерическими нотками, нарушает тишину. Идеальную. Такую, какой нету в мире живых. Просто эта тишина... Она тоже мертва.
- Это значит, что ты умер, - самурай презрительно фыркает.
Здесь и сейчас уже не имеет значения, как к нему обращаться. "Господин", "Император", "Ваша светлость", даже простого "ты" более, чем достаточно. Коротко и без прелюдий. Как когда-то раньше.
Это новый этап существования, именуемый смертью.
Самурай отрешенно мотает головой, стараясь отогнать прочь ненужные мысли.
- Что ты?... Что ты сказал?! - ноги подкашиваются, он падает на колени. Пол отсутствует, они парят в невесомости.
Это не рай и не ад.
Нечто среднее.
И, нет, не потому, что они являются олицетворением добра и зла в равной мере. Просто у них обоих остались незавершенные дела и это место - единственное, что им уготовано.
- Мне кажется, что ты меня прекрасно слышал, - Кюдзо делает несколько шагов навстречу мальчишке, - Просто смирись, - шепчет он, поравнявшись с содрогающимся в рыданиях силуэтом, - У тебя кровь. Все лицо залила, - таким тоном обычно крестьяне рассказывают друг другу о том, сколько риса кто посадил. Без эмоций. Словно это что-то обыденное, надоевшее. Словно это некая норма.
Он собирается пройти мимо, однако рука в красной перчатке крепко вцепляется в подол его плаща. О, сколько воспоминаний связано с этим жестом...
- Но ведь тогда...
- Верно, - его взгляд устремлен куда-то вдаль. В пустоту. Тут везде пустота. Главное не смотреть в лиловые глаза.
- И что ты намерен делать теперь?
- Ждать.
- Ждать чего?
- Того, кто обязательно придет.
Того, кто, в отличии от Молодого Господина, исполняет все свои обещания.
Того, на чьих руках, в чьих объятиях он имел честь умереть.
- Возьми меня с собой.
- Нет. Ты остаешься здесь.
- Это приказ. Ты берешь меня с собой, Кюдзо, слышишь?
- Кто ты такой, что бы приказывать мне? - холодная усмешка на тонких губах.
- Я..., - и, действительно, кто он теперь? Ничтожество. Всего лишь призрак.
- Прощай, - произнося это слово, он дергает ткань, и та вырывается из пальцев, уже ослабивших хватку.
Укё смотрит в след удаляющейся фигуре. Он знает, что ему никогда не суждено вырваться из этого места. Это хуже, чем ад. Одиночество.
Кюдзо шагает вперед. Туда, куда глядят глаза. Сквозь время. Он верит, что осталось недолго. Совсем чуть-чуть. И они встретятся.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Душа для нас - излишняя роскошь. (с.)
Шуршание плаща, что цвета крови.
И жесткое, извечное молчание.
Нет признаков ни радости, ни боли,
И лишь одно заветное желание.
Ты, независимый и гордый столь,
Смертей безжалостных посланник.
Из всех путей тобою выбран бой,
Что обещал тебе, ценою жизни, странник.
Изменник. Это ты убил Хьюго.
Предательство отныне твое бремя.
Ты стал седьмым, красивое число.
Но лишь о первом думаешь все время.
Беги. Как можно дальше, прочь отсюда.
Вы не успеете скрестить свои клинки.
Вас разлучит от пистолета пуля,
И ее жертвой, увы, станешь ты.
И жесткое, извечное молчание.
Нет признаков ни радости, ни боли,
И лишь одно заветное желание.
Ты, независимый и гордый столь,
Смертей безжалостных посланник.
Из всех путей тобою выбран бой,
Что обещал тебе, ценою жизни, странник.
Изменник. Это ты убил Хьюго.
Предательство отныне твое бремя.
Ты стал седьмым, красивое число.
Но лишь о первом думаешь все время.
Беги. Как можно дальше, прочь отсюда.
Вы не успеете скрестить свои клинки.
Вас разлучит от пистолета пуля,
И ее жертвой, увы, станешь ты.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Душа для нас - излишняя роскошь. (с.)
Это начало войны.
Отправляешься в бой, сжав катану.
Думай, что ради любви,
Ради деревни Канна.
По пальцам стекает кровь,
Она с бензином смешалась.
Понятно все и без слов,
Чужая жизнь оборвалась.
Тебе придется смириться,
Ты сам избрал этот путь.
Теперь, как и все, убийца.
Былого уже не вернуть.
В который раз стираешь
С катаны грязи слой.
И мысленно повторяешь:
"Это все ради той.".
Отправляешься в бой, сжав катану.
Думай, что ради любви,
Ради деревни Канна.
По пальцам стекает кровь,
Она с бензином смешалась.
Понятно все и без слов,
Чужая жизнь оборвалась.
Тебе придется смириться,
Ты сам избрал этот путь.
Теперь, как и все, убийца.
Былого уже не вернуть.
В который раз стираешь
С катаны грязи слой.
И мысленно повторяешь:
"Это все ради той.".
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Душа для нас - излишняя роскошь. (с.)
Название: Поздно.
Автор: Bell (Bell aka k.p.)
Фендом: Семь Самураев.
Пейринг: Кацусиро/Кюдзо, Камбей.
Тип: Слеш (яой).
Рейтинг: PG-13
Размер: Драббл.
Жанр: Ангст, Драма.
Предупреждение: Смерть персонажа.
От автора: Далеко не самая сильная работа. Просто хотелось написать что-то по данному фендому.
Автор: Bell (Bell aka k.p.)
Фендом: Семь Самураев.
Пейринг: Кацусиро/Кюдзо, Камбей.
Тип: Слеш (яой).
Рейтинг: PG-13
Размер: Драббл.
Жанр: Ангст, Драма.
Предупреждение: Смерть персонажа.
От автора: Далеко не самая сильная работа. Просто хотелось написать что-то по данному фендому.
читать дальше Я теряю голову. Не знаю, что на меня находит. Наверное, просто хочется отомстить. За Горобея. За Хэя. За все и всех.
Беру в руки пистолет, еще секунду назад валявшийся у моих ног. Это оружие, оно не достойное самурая, однако сейчас мне плевать.
Целюсь и стреляю.
Выстрел. Громкий, оглушительный.
Затем еще и еще.
Пока не кончаются патроны, пока оружие само не выпадает из застывших от ужаса пальцев.
Противник падает замертво, а меня самого словно пронзает миллионом лезвий, но только изнутри.
Даже на твоем красном плаще кровь более, чем различима.
Почему? Почему ты?
Как так вышло, что пули прошли этого урода насквозь?..
Просто оказался в неподходящем месте в неподходящее время. Так часто случается. Ну, не совсем так, конечно, однако...
Сенсей подхватывает тебя на руки прежде, чем я успеваю что либо сообразить. Еще до того, как твоя голова касается земли.
Только не умирай, пожалуйста.
Мои руки трясутся. Взгляд мутнеет. Единственное, что я сейчас в состоянии различить, так это твои угасающие глаза цвета спелой вишни. А еще перчатки Учителя. Если бы не знал, мне бы и в голову не пришло, что когда-то они были белыми.
Ты что-то шепчешь. Я не слышу слов. Возможно потому, что они предназначены не мне, а возможно...
С трудом делаю шаг вперед, но не успеваю ничего сказать.
Уже слишком поздно.
Ноги подкашиваются, и я падаю на колени. На колени перед тобой. Перед твоим, отныне бездыханным, телом.
Ты уже никогда не узнаешь о моих чувствах.
Хочется кричать.
Твоя кровь на моих руках, пусть ее и не видно.
Я бы хотел закрыть тебе глаза сам, но не хватает смелости сообщить об этом Учителю.
Особенно после того, что я только что сделал.
А, потому, мне останется лишь сидеть, закинув голову вверх, пытаясь загнать обратно предательские слезы.
Успел ли ты понять, что такое жизнь, Кюдзо? Мне никто не сможет ответить на этот вопрос.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 20 февраля 2013
Мы Ку и Хку
В фандоме объединены несколько произведений.
Фильм Акиры Куросавы "7 самураев", фильм Стерджеса "Великолепная семёрка", аниме "7 самураев", манга "7 самураев", спектакль "7 самураев".
Обращаться в личку сообщества fandom Samurai 7 2013
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
вторник, 24 апреля 2012
Непросто быть богом в жесткое время. Быть выше чем жалость, любовь или честь. И жить в Арканаре тупом и надменном, где слова достаточно, чтоб на кол сесть (с)
Название: Грехи крови.
Автор: Эльма
Бета: отсутствует (кое-что правил Князь Кемеренский, но целиком не бетил)
Фандом: анимэ «7 самураев»
Персонажи: Кацуширо, Риккичи, Камбей/Кьюзо
Рейтинг: G
Жанр: Angst, мистика
Предупреждение: AU
Состояние: закончен.
Размещение: только с разрешения автора.
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: 1. Посвящается Локки, просветившей меня самурайством (с) 2006 г.
2. Призраки в этом рассказе «плотные» и отбрасывают тени.
читать дальшеСветлая теплая ночь. Луна на абсолютно беззвездном небе освещает долину. Четкие очертания крестьянских домов. Тишина.
Зачем он вернулся сюда? Наверное, посмотреть, все ли в порядке у старых друзей. В таком случае можно было и не входить в деревню. Еще с холма стало понятно, что дела процветают. В округе царили покой и умиротворенность. Не то, что тогда, в его первое появление в Канно: запуганные полуголодные люди и тяжелая атмосфера подкожного мелкого страха. Это было тогда. Кажется, целую вечность назад. Сейчас все не так. Внешне мало что изменилось, но Кацуширо чувствовал – этот маленький мир стал другим. И он сам часть этого другого. Он один из тех, кто подтолкнул мир к изменениям. Один из немногих. С ним ведь были и другие… Когда-то.
Вечером вторника он вошел в деревню Канно, и был принят со всей теплотой, на какую только были способны местные жители. Старейшина, которого он знал когда-то, умер два года тому назад, и новым правителем крестьяне сделали Риккичи, того самого парня, который воевал бок о бок с Кацуширо против Набусари. Авторитетом и приобретенной с годами мудростью он ничуть не уступал прежнему старейшине, и про себя Кацуширо одобрил выбор. Риккичи радушно принял самурая в своем доме и долго не хотел отпускать гостя отдохнуть с дороги, пока не услышал все новости, какие только тот знал о том, что да как творится в мире, лежащем за пределами Канно. Кацуширо охотно беседовал обо всем. Только о своей собственной судьбе старался не упоминать. И мудрый Риккичи не настаивал.
Пуститься в дальнейший путь Кацуширо планировал утром четверга, проведя в деревне один день, в течение которого он собирался отдохнуть и пополнить запасы провизии.
- Путешествуете налегке?
- Да, старейшина, - отвечал Кацуширо, рассудив, что верней будет величать старого друга надлежащим его нынешнему статусу образом. – Мне вполне хватает того багажа, который дала моей душе жизнь.
Мужчины сидели у очага, в котором уютно потрескивали поленья. Маленькое пламя делило друзей и боевых товарищей на гостя и хозяина и в тоже время сближало их, двух людей, встретившихся после долгой разлуки.
- Грехи крови тяжелее повозки с поклажей риса? – усмехался старейшина.
- Да, - соглашался самурай. – И память не дает им затеряться во времени, как часто теряется мешок риса у незадачливого торговца.
- И украсть их некому, - продолжал Риккичи. – Ибо не родился еще вор, способный на это.
- Да, - вздыхал Кацу. – Грехи крови…
Зачем он вернулся в Канно? Почему ноги кочевника не пронесли мимо этой деревушки, изменившей его жизнь сильнее, чем решение стать самураем или же любое из пережитый сражений? Грехи крови… У него ведь все руки в крови – крови, пролитой именно в Канно. И она не смывается. Он видит ее так же ясно, как в тот день, когда его руки обагрились ею впервые. Так зачем он вернулся? Неужели надеялся, что здесь ему наконец-то удастся очиститься?
«Я дождусь… в деревне».
- Простите меня старейшина, я пойду, немного пройдусь.
- Да, да, благородный Кацуширо, конечно. Прогуляйтесь по деревне. Сегодня первый день полнолуния. Первый день великого праздника. Необычайно красиво.
Утро четверга не увидело Кацуширо, покидающего Канно. Риккичи уговорил самурая погостить подольше, оставшись на праздник Луны, проводимый в деревне один раз в девять лет.
- Вы не можете не увидеть этого. Побудьте с нами, прошу вас. Такая честь для нас, останься вы на праздник.
С холма была видна вся долина, будто бы она раскинулась на ладони самурая. Кацу помнил, как огорчился его сенсей, узнав о расположении деревни в такой удобном для нападения врага месте. Помнил он и о том, как за крайне маленький срок легкодоступная деревушка стараниями крестьян и самураев превратилась в хорошо защищенную крепость. Было это так давно, а воспоминания стоят перед глазами до сих пор так четко и ясно, будто произошло все совсем недавно и закончилось только вчера. И он тогда был не один. Их было семеро. Семь самураев, согласившихся помочь деревне Канно избавиться от гнета Набусари. Кацуширо улыбнулся: он видел себя мальчишкой, молокососом, мечтавшим быть, как его сенсей, одним из великих самураев. Кто бы тогда сказал ему, что пройдет совсем немного времени, и он станет тем, кем мечтал быть – живой легендой, что он превратится в того, о ком люди складывают хвалебные песни. Он бы не поверил. Ему и сейчас все еще с трудом в это верится. Как и во многое другое. Например, в то, что сенсея больше нет в живых…
Кацуширо спустился в долину. В Канно праздновали Луну. Ритуальная музыка, песни, огни, окружающие каждый дом, нестройные голоса – единый гвалт, рассчитанный на то, чтобы в эту ночь призвать на землю духов предков.
- В эту ночь, - объяснял Кацуширо старейшина, – души умерших покидают Мейфу. Они возвращаются на землю, чтобы отдать долг или забрать то, что им причиталось при жизни, но что они так и не успели получить от нее. Многие в эту ночь встретятся с теми, с кем их связала судьба.
На центральной площади собралась практически вся деревня. Люди чествовали звездное тело, открывающее дверь, через которую души мертвых могут войти в мир живых, дабы все долги были отданы и ни на ком не висели не развязанные грехи. По всему периметру площади стояли люди в масках, скрывающих все лицо. Все они ритмично ударяли в огромные ритуальные барабаны, порождающие звуки, от которых замирало сердце. В центре полыхал громадных размеров костер, вокруг которого собрались жители деревни. Они двигались в танце, кружась и раскачиваясь на месте в такт музыке. Многие выглядели так, будто сами одержимы неким духом, сошедшим на них. Они не видели ничего вокруг себя. Обращенные внутрь собственной сущности, с благоговением на лице, они шептали на древнем языке слова ритуальной песни. Смотря на этих людей, Кацуширо жалел о своей отчужденности от всего духовного, что так часто поддерживает человека в трудные минуты жизни.
«Они верят. Я же только доверяю – собственному мечу».
Кацуширо шагал прочь от праздничной площади. Его утомляла шумиха, а удары в барабаны слишком болезненно сочетались с ударами его собственного сердца. В душе Кацу боялся слишком далеко уходить от людей. Иррациональный страх сковывал его движения, заставляя двигаться медленно и неуверенно, как бы странно это ни было для самурая.
«Чего я боюсь?»
- Души умерших приходят, как помочь, так и покарать, - звучали в голове Кацуширо слова старейшины. – Тот, кто нуждается в помощи, получит ее. Тому, кто грешен, воздастся за грех. Самое страшное – это грехи крови. За них человек платит двойную цену.
- Интересный у вас праздник,- бормотал сам себе Кацуширо. – Сколько человек переживет эту ночь?
«Хотя, чего бояться крестьянину, всю жизнь прожившему в страхе перед высшими силами, земными и небесными? Это тебе, самурай, есть за что молиться».
Он все дальше удалялся от шума и огней в направлении небольшого старого леса, веками служившего крестьянам верным помощником во многих аспектах жизни. Тишина и одиночество постепенно окружили его, заставив остановиться. Лес, не слишком густой, но все-таки достойный того, чтобы в нем заплутать…
По молодости у Кацуширо была возможность обзавестись домом и семьей. Он любил сам, и был любим жрицей воды, девушкой сильной и мужественной, которая стала бы ему, самураю неспокойной судьбы, прекрасным спутником жизни. Но случилось все иначе. Теперь уже и той девушки злым роком нет в живых, и сам он сильно изменился, чтобы сворачивать к мирскому существованию. Жизнь, принадлежащая только ему одному, сделала из него еще и кочевника, человека мира, без своего угла и, казалось бы, привязанностей души. Канно, наверное, единственный уголок в мире, куда он может прийти и почувствовать, что оставил здесь что-то, за чем обязан раз за разом возвращаться, что если хоть один из местных крестьян попросит его о помощи, он без колебаний выполнит эту просьбу, чего бы ему это ни стоило. Так сложилась судьба. Его судьба, которая возложила на него слишком мало для самурая, но слишком много для человека.
Кацу сел под большое старое дерево, видавшее на своем веку не одно людское поколение. Почти забытое воспоминание тут же поплыло перед глазами…
Он совсем юнец. Он так поражен мастерством старшего товарища по команде, что не может удержаться и не выразить своего восхищения. Он ищет его, человека, которого простолюдины и самураи в равной степени почтения называют Мастером Меча. Кацуширо находит его почти что под таким же деревом, под которым, спустя много лет, сидит он сам. Движением, отточенным годами, в него упирается меч.
- Жить надоело? – спрашивает Кьюзо.
- Я только хотел сказать, что вы… Вы… - лепечет он, смущенный и восхищенный одновременно. – Были великолепны! Извините меня!
Он не выдерживает холодного надменного взгляда, разворачивается и убегает, окрыленный собственной наглостью. Он бежит прочь от человека, впоследствии ставшего для него идеалом жизни самурая.
От воспоминания, такого далекого и такого живого, захотелось выть. Ни боль от ран, ни страх перед поражением не вызывали такого щемящего чувства в груди. Захотелось вскочить и броситься бежать, как тогда, когда в спину упирался взгляд Мастера Меча. Бежать подальше от деревни, подальше от странного праздника, призванного будоражить как живых, так и мертвых, бежать от своих собственных воспоминаний, которые хуже любого оскорбления, хуже смерти и позора.
Кацу резко поднялся с земли.
- Самурай не спешит.
Кацуширо вздрогнул и замер. А в следующую секунду ледяной ужас, какого он не испытывал и в самых опаснейших ситуациях, охватил его, приковав ноги к земле, не давая возможности убежать сломя голову от того, кто обратился к нему. Кацуширо узнал голос, низкий и тягучий, словно жидкость в мешках Хранителей. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит у него за спиной. В свете луны Кацу видел длинную тень пришедшего. При жизни этого человека тень была несколько иная – в ней присутствовали силуэты двух катан за спиной. Мастер Меча редко когда расставался с оружием.
- Чего ты хотел?
- Ничего, - Кацу сделал над собой усилие и обернулся.
- Ты звал.
Высокий худой юноша опирался о дерево, соседнее тому, под которым только что сидел Кацуширо. Со времени их с Кацу последней встречи он ни капельки не изменился. Такой же, каким Кацуширо запомнил его на всю жизнь - такой, каким он видел его в последние минуты его жизни. Тот же темно-бардового цвета плащ, только без ужасающих дыр на груди, оставленных пулями имперского автомата, и угол губ не окрашен кровью, уносящей последние крохи жизни.
Рядом, всего пару шагов. Перед Кацу стоял человек, чья кровь в течение всех этих долгих лет не смывалась с его рук, человек, который в полном праве мог потребовать возмездия за свою жизнь. Потребовать с него, с Кацуширо.
- Я недостоин, чтобы звать.
Обжигающий взгляд, выдержать который мог только равный по силе. А Кацуширо, от года к году совершенствующий свое мастерство, так и не смог приблизиться к тому, кого он, почитая, величал Мастером Меча. Того, кто пришел в эту демоническую ночь к нему, требовать плату за грех крови, совершенный много лет назад. Того, кто стоял перед ним, освещенный луной.
- Мне ничего не нужно, - услышал Кацу ответ на свои мысли. – Есть тот, кто все уже отдал за тебя.
Сердце бешено забилось, а в ушах послышался гул, не являющийся следствием деревенского гуляния, когда Кацуширо разглядел того, кто стоял в тени дерева, рядом с первым его гостем.
- Сенсей…
Когда-то давно, еще до похода в деревню Канно, он искал человека, способного стать его учителем и сделать из него настоящего самурая, путь которого он осознанно избрал для себя. Один раз в торговом городе, ему посчастливилось быть свидетелем того, как самурай, ветеран последней войны, мастерски расправляется с одним из тех бандитов, какие расплодились по всей империи, переживающей переход из эпохи войн и эпоху торговли. Самурая звали Шиндо Камбей. И Кацуширо поставил своей целью стать его учеником, и, в конце концов, стал. Бок о бок с этим человеком он защищал Канно от Набусари. В этого человека он верил, за этим человеком шел, от этого человека принял меч и, благодаря этому человеку, обрел свой путь.
После падения империи их дороги разошлись. И долгое время Кацуширо не знал, где сенсей и что с ним. Ходили слухи, что вместе со своим боевым товарищем Шичироджи он вернулся в ***, где зажил довольно спокойной и мирной жизнью. Но Кацуширо прекрасно знал, что ни сенсей, ни добряк Шичироджи никогда не смогут найти покоя в мирской жизни. Когда-нибудь путь самурая позовет их в дорогу, и они не в силах будут ему отказать. Поэтому когда до Кацу дошли слухи о смерти сенсея, в них он поверил больше, чем в счастливую жизнь Шиндо Камбея, оставившего путь самурая. И теперь перед ним стояло доказательство того, что он был прав. Его сенсей действительно погиб в одной из тех мелких войн за раздел владений, что начались сразу после падения империи.
Кацуширо словно вернулся в прошлое.
Он и его товарищи на борту имперского лайнера, терпящего крушение в окрестностях маленькой деревушки, охранять которую все они были призваны. Он только что совершил самую страшную и непоправимую ошибку в своей жизни – убил самурая. Ничего уже не исправишь. Мастер Меча, бледный красивый юноша с тонкими, словно точеными чертами лица умирает на руках его сенсея.
- Мы еще должны сразиться… Не забудь, - живые интонации, обращенные к союзнику в общем деле и противнику по мечу Камбею, покидают голос умирающего.
- Я не забуду, - выражение лица сеснея бесстрастнее, чем следовало бы, чтобы в него можно было поверить.
- Я дождусь… - голос обрывается от нехватки жизненных сил. - …В деревне.
- Я скоро буду там. Мы встретимся в Мейфу.
Шиндо Камбей никогда не бросал слов на ветер. Если он что-то обещал, то он выполнял обещанное, чего бы это ему ни стоило. А уж слово, данное умирающему человеку… Человеку, который был для Шиндо Камбея не просто одним из команды, набранной им для похода в Канно. Юноша, погибший от руки Кацуширо, был Камбею дороже друга или же брата. Он был ему равным. Был тем, от руки кого принять смерть – это честь.
- Сенсей, вы выполнили все свои обеты, - Кацуширо поклонился учителю.
Шиндо Камбей слегка улыбнулся в ответ.
- Будет ли мне дано время выполнить свои? – обратился Кацу к первому своему ночному гостю.
Кьюзо оказался совсем рядом с Кацуширо. От него не веяло холодом загробного мира, ни злостью, ни жаждой мести. Ничем. Он просто был, и стоял сейчас в лунном свете, бледный как никогда, и спокойный. Мастер меча коснулся рукой катаны, что висела на поясе Кацуширо.
- Хороший меч, - услышал Кацу. – Береги его, как берег до сих пор.
И в следующее мгновение Кьюзо наклонился к самому уху Кацу и тихо проговорил:
- На тебе нет греха крови, ибо ты защищал того, без кого я не смог бы жить дальше один. Благодарю тебя за это.
Кацуширо успел заметить легкую улыбку и, впадая в мутноватое забытье, расслышать легкий шепот «мы никогда не были с ним врагами». Праздничная луна подмигнула и пропала.
- Благородный Кацуширо, вы уверены, что не хотите остаться хотя бы еще на пару дней погостить в Канно?
- Благодарю вас, старейшина, но путь самурая велит мне следовать дальше.
- Может быть, тогда у вас будут какие-то пожелания относительно того, что наша деревня может для вас сделать?
- Не думаю. Все, что вы могли сделать для меня, вы сделали. Я благодарен Канно за гостеприимство, за кров и пищу. И в особенности за приглашение на Праздник Луны.
- Вы кого-то встретили, благородный Кацуширо?
В голосе Риккичи не чувствовалось вопроса. Это было утверждение. Каждый житель мира, в котором существуют самураи, знал, что этим людям есть кого встречать под праздничной луной.
Кацуширо молчаливо поклонился и неожиданно добавил:
- Уважаемый старейшина, перед тем, как я покину вашу деревню, разрешите мне сходить на могилы моих товарищей.
- Вы могли бы даже не спрашивать меня об этом.
В субботний вечер деревня Канно прощалась со своим гостем. Риккичи смотрел вслед удаляющейся фигуре самурая. Кацуширо медленно, но уверенно спускался с холма, ставшего последним приютом для четырех воинов, таких же, как и он, пришедших когда-то защищать Канно, но которым выпала иная судьба – судьба, пройдя все, что им было отмерено в жизни, отправиться в новый путь.
- Тебе повезло, мой друг, - обратился к Кацуширо, фигуру которого уже трудно было разглядеть на горизонте, старейшина. – Твой новый путь начался тогда, когда еще не закончился старый. Только помни самурай, чьи могилы за твой спиной, чьи честь и благородство в тех мечах, что, врытые в могильные курганы, возвышаются над нашей долиной. И там, где уже не могут сражаться они, должен сражаться ты. Помни об этом, и грехи крови больше никогда тебя не побеспокоят.
31.10.2006 г.
Автор: Эльма
Бета: отсутствует (кое-что правил Князь Кемеренский, но целиком не бетил)
Фандом: анимэ «7 самураев»
Персонажи: Кацуширо, Риккичи, Камбей/Кьюзо
Рейтинг: G
Жанр: Angst, мистика
Предупреждение: AU
Состояние: закончен.
Размещение: только с разрешения автора.
Дисклеймер: отказываюсь.
От автора: 1. Посвящается Локки, просветившей меня самурайством (с) 2006 г.
2. Призраки в этом рассказе «плотные» и отбрасывают тени.
читать дальшеСветлая теплая ночь. Луна на абсолютно беззвездном небе освещает долину. Четкие очертания крестьянских домов. Тишина.
Зачем он вернулся сюда? Наверное, посмотреть, все ли в порядке у старых друзей. В таком случае можно было и не входить в деревню. Еще с холма стало понятно, что дела процветают. В округе царили покой и умиротворенность. Не то, что тогда, в его первое появление в Канно: запуганные полуголодные люди и тяжелая атмосфера подкожного мелкого страха. Это было тогда. Кажется, целую вечность назад. Сейчас все не так. Внешне мало что изменилось, но Кацуширо чувствовал – этот маленький мир стал другим. И он сам часть этого другого. Он один из тех, кто подтолкнул мир к изменениям. Один из немногих. С ним ведь были и другие… Когда-то.
Вечером вторника он вошел в деревню Канно, и был принят со всей теплотой, на какую только были способны местные жители. Старейшина, которого он знал когда-то, умер два года тому назад, и новым правителем крестьяне сделали Риккичи, того самого парня, который воевал бок о бок с Кацуширо против Набусари. Авторитетом и приобретенной с годами мудростью он ничуть не уступал прежнему старейшине, и про себя Кацуширо одобрил выбор. Риккичи радушно принял самурая в своем доме и долго не хотел отпускать гостя отдохнуть с дороги, пока не услышал все новости, какие только тот знал о том, что да как творится в мире, лежащем за пределами Канно. Кацуширо охотно беседовал обо всем. Только о своей собственной судьбе старался не упоминать. И мудрый Риккичи не настаивал.
Пуститься в дальнейший путь Кацуширо планировал утром четверга, проведя в деревне один день, в течение которого он собирался отдохнуть и пополнить запасы провизии.
- Путешествуете налегке?
- Да, старейшина, - отвечал Кацуширо, рассудив, что верней будет величать старого друга надлежащим его нынешнему статусу образом. – Мне вполне хватает того багажа, который дала моей душе жизнь.
Мужчины сидели у очага, в котором уютно потрескивали поленья. Маленькое пламя делило друзей и боевых товарищей на гостя и хозяина и в тоже время сближало их, двух людей, встретившихся после долгой разлуки.
- Грехи крови тяжелее повозки с поклажей риса? – усмехался старейшина.
- Да, - соглашался самурай. – И память не дает им затеряться во времени, как часто теряется мешок риса у незадачливого торговца.
- И украсть их некому, - продолжал Риккичи. – Ибо не родился еще вор, способный на это.
- Да, - вздыхал Кацу. – Грехи крови…
Зачем он вернулся в Канно? Почему ноги кочевника не пронесли мимо этой деревушки, изменившей его жизнь сильнее, чем решение стать самураем или же любое из пережитый сражений? Грехи крови… У него ведь все руки в крови – крови, пролитой именно в Канно. И она не смывается. Он видит ее так же ясно, как в тот день, когда его руки обагрились ею впервые. Так зачем он вернулся? Неужели надеялся, что здесь ему наконец-то удастся очиститься?
«Я дождусь… в деревне».
- Простите меня старейшина, я пойду, немного пройдусь.
- Да, да, благородный Кацуширо, конечно. Прогуляйтесь по деревне. Сегодня первый день полнолуния. Первый день великого праздника. Необычайно красиво.
Утро четверга не увидело Кацуширо, покидающего Канно. Риккичи уговорил самурая погостить подольше, оставшись на праздник Луны, проводимый в деревне один раз в девять лет.
- Вы не можете не увидеть этого. Побудьте с нами, прошу вас. Такая честь для нас, останься вы на праздник.
С холма была видна вся долина, будто бы она раскинулась на ладони самурая. Кацу помнил, как огорчился его сенсей, узнав о расположении деревни в такой удобном для нападения врага месте. Помнил он и о том, как за крайне маленький срок легкодоступная деревушка стараниями крестьян и самураев превратилась в хорошо защищенную крепость. Было это так давно, а воспоминания стоят перед глазами до сих пор так четко и ясно, будто произошло все совсем недавно и закончилось только вчера. И он тогда был не один. Их было семеро. Семь самураев, согласившихся помочь деревне Канно избавиться от гнета Набусари. Кацуширо улыбнулся: он видел себя мальчишкой, молокососом, мечтавшим быть, как его сенсей, одним из великих самураев. Кто бы тогда сказал ему, что пройдет совсем немного времени, и он станет тем, кем мечтал быть – живой легендой, что он превратится в того, о ком люди складывают хвалебные песни. Он бы не поверил. Ему и сейчас все еще с трудом в это верится. Как и во многое другое. Например, в то, что сенсея больше нет в живых…
Кацуширо спустился в долину. В Канно праздновали Луну. Ритуальная музыка, песни, огни, окружающие каждый дом, нестройные голоса – единый гвалт, рассчитанный на то, чтобы в эту ночь призвать на землю духов предков.
- В эту ночь, - объяснял Кацуширо старейшина, – души умерших покидают Мейфу. Они возвращаются на землю, чтобы отдать долг или забрать то, что им причиталось при жизни, но что они так и не успели получить от нее. Многие в эту ночь встретятся с теми, с кем их связала судьба.
На центральной площади собралась практически вся деревня. Люди чествовали звездное тело, открывающее дверь, через которую души мертвых могут войти в мир живых, дабы все долги были отданы и ни на ком не висели не развязанные грехи. По всему периметру площади стояли люди в масках, скрывающих все лицо. Все они ритмично ударяли в огромные ритуальные барабаны, порождающие звуки, от которых замирало сердце. В центре полыхал громадных размеров костер, вокруг которого собрались жители деревни. Они двигались в танце, кружась и раскачиваясь на месте в такт музыке. Многие выглядели так, будто сами одержимы неким духом, сошедшим на них. Они не видели ничего вокруг себя. Обращенные внутрь собственной сущности, с благоговением на лице, они шептали на древнем языке слова ритуальной песни. Смотря на этих людей, Кацуширо жалел о своей отчужденности от всего духовного, что так часто поддерживает человека в трудные минуты жизни.
«Они верят. Я же только доверяю – собственному мечу».
Кацуширо шагал прочь от праздничной площади. Его утомляла шумиха, а удары в барабаны слишком болезненно сочетались с ударами его собственного сердца. В душе Кацу боялся слишком далеко уходить от людей. Иррациональный страх сковывал его движения, заставляя двигаться медленно и неуверенно, как бы странно это ни было для самурая.
«Чего я боюсь?»
- Души умерших приходят, как помочь, так и покарать, - звучали в голове Кацуширо слова старейшины. – Тот, кто нуждается в помощи, получит ее. Тому, кто грешен, воздастся за грех. Самое страшное – это грехи крови. За них человек платит двойную цену.
- Интересный у вас праздник,- бормотал сам себе Кацуширо. – Сколько человек переживет эту ночь?
«Хотя, чего бояться крестьянину, всю жизнь прожившему в страхе перед высшими силами, земными и небесными? Это тебе, самурай, есть за что молиться».
Он все дальше удалялся от шума и огней в направлении небольшого старого леса, веками служившего крестьянам верным помощником во многих аспектах жизни. Тишина и одиночество постепенно окружили его, заставив остановиться. Лес, не слишком густой, но все-таки достойный того, чтобы в нем заплутать…
По молодости у Кацуширо была возможность обзавестись домом и семьей. Он любил сам, и был любим жрицей воды, девушкой сильной и мужественной, которая стала бы ему, самураю неспокойной судьбы, прекрасным спутником жизни. Но случилось все иначе. Теперь уже и той девушки злым роком нет в живых, и сам он сильно изменился, чтобы сворачивать к мирскому существованию. Жизнь, принадлежащая только ему одному, сделала из него еще и кочевника, человека мира, без своего угла и, казалось бы, привязанностей души. Канно, наверное, единственный уголок в мире, куда он может прийти и почувствовать, что оставил здесь что-то, за чем обязан раз за разом возвращаться, что если хоть один из местных крестьян попросит его о помощи, он без колебаний выполнит эту просьбу, чего бы ему это ни стоило. Так сложилась судьба. Его судьба, которая возложила на него слишком мало для самурая, но слишком много для человека.
Кацу сел под большое старое дерево, видавшее на своем веку не одно людское поколение. Почти забытое воспоминание тут же поплыло перед глазами…
Он совсем юнец. Он так поражен мастерством старшего товарища по команде, что не может удержаться и не выразить своего восхищения. Он ищет его, человека, которого простолюдины и самураи в равной степени почтения называют Мастером Меча. Кацуширо находит его почти что под таким же деревом, под которым, спустя много лет, сидит он сам. Движением, отточенным годами, в него упирается меч.
- Жить надоело? – спрашивает Кьюзо.
- Я только хотел сказать, что вы… Вы… - лепечет он, смущенный и восхищенный одновременно. – Были великолепны! Извините меня!
Он не выдерживает холодного надменного взгляда, разворачивается и убегает, окрыленный собственной наглостью. Он бежит прочь от человека, впоследствии ставшего для него идеалом жизни самурая.
От воспоминания, такого далекого и такого живого, захотелось выть. Ни боль от ран, ни страх перед поражением не вызывали такого щемящего чувства в груди. Захотелось вскочить и броситься бежать, как тогда, когда в спину упирался взгляд Мастера Меча. Бежать подальше от деревни, подальше от странного праздника, призванного будоражить как живых, так и мертвых, бежать от своих собственных воспоминаний, которые хуже любого оскорбления, хуже смерти и позора.
Кацу резко поднялся с земли.
- Самурай не спешит.
Кацуширо вздрогнул и замер. А в следующую секунду ледяной ужас, какого он не испытывал и в самых опаснейших ситуациях, охватил его, приковав ноги к земле, не давая возможности убежать сломя голову от того, кто обратился к нему. Кацуширо узнал голос, низкий и тягучий, словно жидкость в мешках Хранителей. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит у него за спиной. В свете луны Кацу видел длинную тень пришедшего. При жизни этого человека тень была несколько иная – в ней присутствовали силуэты двух катан за спиной. Мастер Меча редко когда расставался с оружием.
- Чего ты хотел?
- Ничего, - Кацу сделал над собой усилие и обернулся.
- Ты звал.
Высокий худой юноша опирался о дерево, соседнее тому, под которым только что сидел Кацуширо. Со времени их с Кацу последней встречи он ни капельки не изменился. Такой же, каким Кацуширо запомнил его на всю жизнь - такой, каким он видел его в последние минуты его жизни. Тот же темно-бардового цвета плащ, только без ужасающих дыр на груди, оставленных пулями имперского автомата, и угол губ не окрашен кровью, уносящей последние крохи жизни.
Рядом, всего пару шагов. Перед Кацу стоял человек, чья кровь в течение всех этих долгих лет не смывалась с его рук, человек, который в полном праве мог потребовать возмездия за свою жизнь. Потребовать с него, с Кацуширо.
- Я недостоин, чтобы звать.
Обжигающий взгляд, выдержать который мог только равный по силе. А Кацуширо, от года к году совершенствующий свое мастерство, так и не смог приблизиться к тому, кого он, почитая, величал Мастером Меча. Того, кто пришел в эту демоническую ночь к нему, требовать плату за грех крови, совершенный много лет назад. Того, кто стоял перед ним, освещенный луной.
- Мне ничего не нужно, - услышал Кацу ответ на свои мысли. – Есть тот, кто все уже отдал за тебя.
Сердце бешено забилось, а в ушах послышался гул, не являющийся следствием деревенского гуляния, когда Кацуширо разглядел того, кто стоял в тени дерева, рядом с первым его гостем.
- Сенсей…
Когда-то давно, еще до похода в деревню Канно, он искал человека, способного стать его учителем и сделать из него настоящего самурая, путь которого он осознанно избрал для себя. Один раз в торговом городе, ему посчастливилось быть свидетелем того, как самурай, ветеран последней войны, мастерски расправляется с одним из тех бандитов, какие расплодились по всей империи, переживающей переход из эпохи войн и эпоху торговли. Самурая звали Шиндо Камбей. И Кацуширо поставил своей целью стать его учеником, и, в конце концов, стал. Бок о бок с этим человеком он защищал Канно от Набусари. В этого человека он верил, за этим человеком шел, от этого человека принял меч и, благодаря этому человеку, обрел свой путь.
После падения империи их дороги разошлись. И долгое время Кацуширо не знал, где сенсей и что с ним. Ходили слухи, что вместе со своим боевым товарищем Шичироджи он вернулся в ***, где зажил довольно спокойной и мирной жизнью. Но Кацуширо прекрасно знал, что ни сенсей, ни добряк Шичироджи никогда не смогут найти покоя в мирской жизни. Когда-нибудь путь самурая позовет их в дорогу, и они не в силах будут ему отказать. Поэтому когда до Кацу дошли слухи о смерти сенсея, в них он поверил больше, чем в счастливую жизнь Шиндо Камбея, оставившего путь самурая. И теперь перед ним стояло доказательство того, что он был прав. Его сенсей действительно погиб в одной из тех мелких войн за раздел владений, что начались сразу после падения империи.
Кацуширо словно вернулся в прошлое.
Он и его товарищи на борту имперского лайнера, терпящего крушение в окрестностях маленькой деревушки, охранять которую все они были призваны. Он только что совершил самую страшную и непоправимую ошибку в своей жизни – убил самурая. Ничего уже не исправишь. Мастер Меча, бледный красивый юноша с тонкими, словно точеными чертами лица умирает на руках его сенсея.
- Мы еще должны сразиться… Не забудь, - живые интонации, обращенные к союзнику в общем деле и противнику по мечу Камбею, покидают голос умирающего.
- Я не забуду, - выражение лица сеснея бесстрастнее, чем следовало бы, чтобы в него можно было поверить.
- Я дождусь… - голос обрывается от нехватки жизненных сил. - …В деревне.
- Я скоро буду там. Мы встретимся в Мейфу.
Шиндо Камбей никогда не бросал слов на ветер. Если он что-то обещал, то он выполнял обещанное, чего бы это ему ни стоило. А уж слово, данное умирающему человеку… Человеку, который был для Шиндо Камбея не просто одним из команды, набранной им для похода в Канно. Юноша, погибший от руки Кацуширо, был Камбею дороже друга или же брата. Он был ему равным. Был тем, от руки кого принять смерть – это честь.
- Сенсей, вы выполнили все свои обеты, - Кацуширо поклонился учителю.
Шиндо Камбей слегка улыбнулся в ответ.
- Будет ли мне дано время выполнить свои? – обратился Кацу к первому своему ночному гостю.
Кьюзо оказался совсем рядом с Кацуширо. От него не веяло холодом загробного мира, ни злостью, ни жаждой мести. Ничем. Он просто был, и стоял сейчас в лунном свете, бледный как никогда, и спокойный. Мастер меча коснулся рукой катаны, что висела на поясе Кацуширо.
- Хороший меч, - услышал Кацу. – Береги его, как берег до сих пор.
И в следующее мгновение Кьюзо наклонился к самому уху Кацу и тихо проговорил:
- На тебе нет греха крови, ибо ты защищал того, без кого я не смог бы жить дальше один. Благодарю тебя за это.
Кацуширо успел заметить легкую улыбку и, впадая в мутноватое забытье, расслышать легкий шепот «мы никогда не были с ним врагами». Праздничная луна подмигнула и пропала.
- Благородный Кацуширо, вы уверены, что не хотите остаться хотя бы еще на пару дней погостить в Канно?
- Благодарю вас, старейшина, но путь самурая велит мне следовать дальше.
- Может быть, тогда у вас будут какие-то пожелания относительно того, что наша деревня может для вас сделать?
- Не думаю. Все, что вы могли сделать для меня, вы сделали. Я благодарен Канно за гостеприимство, за кров и пищу. И в особенности за приглашение на Праздник Луны.
- Вы кого-то встретили, благородный Кацуширо?
В голосе Риккичи не чувствовалось вопроса. Это было утверждение. Каждый житель мира, в котором существуют самураи, знал, что этим людям есть кого встречать под праздничной луной.
Кацуширо молчаливо поклонился и неожиданно добавил:
- Уважаемый старейшина, перед тем, как я покину вашу деревню, разрешите мне сходить на могилы моих товарищей.
- Вы могли бы даже не спрашивать меня об этом.
В субботний вечер деревня Канно прощалась со своим гостем. Риккичи смотрел вслед удаляющейся фигуре самурая. Кацуширо медленно, но уверенно спускался с холма, ставшего последним приютом для четырех воинов, таких же, как и он, пришедших когда-то защищать Канно, но которым выпала иная судьба – судьба, пройдя все, что им было отмерено в жизни, отправиться в новый путь.
- Тебе повезло, мой друг, - обратился к Кацуширо, фигуру которого уже трудно было разглядеть на горизонте, старейшина. – Твой новый путь начался тогда, когда еще не закончился старый. Только помни самурай, чьи могилы за твой спиной, чьи честь и благородство в тех мечах, что, врытые в могильные курганы, возвышаются над нашей долиной. И там, где уже не могут сражаться они, должен сражаться ты. Помни об этом, и грехи крови больше никогда тебя не побеспокоят.
31.10.2006 г.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
понедельник, 13 февраля 2012
если к этому моменту ты еще не пьян и не полураздет, ты невнимательно следишь за рассказом
Название:Вечерние диалоги перед ужином
Источник: Samurai 7.
Размер: порядка 2.400 слов.
Персонажи: все семеро, Комати в наличии.
Рейтинг: для старшеклассников и младшекурсников.
Жанр: философская и социополитическая дискуссия с живыми "напримерами". Если это джен - пусть будет джен.
Место действия: подземные пещеры.
Дисклеймер: Фильм Куросавы, политические заезды GONZO-версии и политология надгрызли автору мозги уже давно.
Саммари: пока младшие по званию готовят ужин, старшее поколение предается разговорам о вещах "...великих, все как одна: Женщины, Лошади, Власть и Война...". А также о еде. А также о молчаливых конфликтах.
Предупреждение: Несколько AU, но это можно проигнорировать.
читать и комментировать тут:
http://www.diary.ru/~Feel-Good-Incorporaited/p172890727.htm
Источник: Samurai 7.
Размер: порядка 2.400 слов.
Персонажи: все семеро, Комати в наличии.
Рейтинг: для старшеклассников и младшекурсников.
Жанр: философская и социополитическая дискуссия с живыми "напримерами". Если это джен - пусть будет джен.
Место действия: подземные пещеры.
Дисклеймер: Фильм Куросавы, политические заезды GONZO-версии и политология надгрызли автору мозги уже давно.
Саммари: пока младшие по званию готовят ужин, старшее поколение предается разговорам о вещах "...великих, все как одна: Женщины, Лошади, Власть и Война...". А также о еде. А также о молчаливых конфликтах.
Предупреждение: Несколько AU, но это можно проигнорировать.
читать и комментировать тут:
http://www.diary.ru/~Feel-Good-Incorporaited/p172890727.htm
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 23 июля 2011
Знаешь, собака туда не дойдет одна. Но, может быть, волк сможет.(с) Балто
Название: Стратегия.
Автор: Ни-Аптерос
Фендом: 7 самураев\ 7 samurai
Пейринг: Камбей/Кюдзо.
Рейтинг: скорее PG-13 c хвостиком.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: ни разу не
Размещение: запрещено
Тайм-лайн: где-то по дороге от Кога Кё к деревне, после расставания с Катсусиро и до начала боя
Предупреждения: скорее всего ООС, и сюжета, как такового, очень мало.
читать дальшеСтратегии нет. Это гнетет Камбея.
Небольшой привал в лесу – Хэйхати нужно проверить их сделанный на скорую руку корабль. Вскоре надо отправляться в дорогу.
Вскоре придется сражаться с врагом. Со столицей…
А стратегии нет.
Как Симада не раскладывает на земле, расчищенной рядом с кострищем, угольки, по числу самураев, на ум не приходит ничего, кроме прямой атаки лоб в лоб.
Но это не дело.
Ситиродзи знает его, как свои пять пальцев. «Верная женушка». Он прекрасно видит, что командир не уверен.
Он подходит к костру, где сидят Камбей и Кюдзо – Хэйхати возится с машиной, Кикутие отправился осмотреться, Катсусиро их покинул еще в Кога Кё, - и с заговорщицким видом выуживает из складок объемистых шаровар флягу с саке. Не взирая на возражения, наливает Камбею полную чарку. И еще одну.
Симада понимает, что старый товарищ прав. Сейчас ему нужно отвлечься, развеяться, позабыть о бое. И тогда стратегия появится сама.
Однако отвлечься не так-то просто.
В ответ на предложение «Момотаро» бывший телохранитель Маро лишь качает головой.
- Нет так нет, - легко принимает отказ Ситиродзи и лихо, залпом выпивает его саке сам.
Он еще пару раз наполнял пиалу Камбея, умело втягивая командира в разговор. Еще Ситиродзи невесть откуда выудил потрепанный сямисен… и заиграл старую, полковую, и чего греха таить – довольно похабную солдатскую песню.
Симада напряженно ожидал, что друг сейчас припомнит еще и слова, да попросит подпевать…
Но нет, Ситиродзи только кидал на него лукавые взгляды, искусно перебирал струны, да порой мурлыкал себе под нос наиболее приличные окончания строф.
Отблески костра золотили лица сидящих вокруг него людей. Немудрящая, задорная мелодия, точно вода в ручье, резво прыгала с камня на камень. Камбей неожиданно почувствовал себя почти молодым.
Наконец, Ситиродзи поднялся – саке было допито.
- Должен вам признаться, - ухмыльнулся он: - накануне битвы вы оба просто невыносимо скучные. Пойду спою что-нибудь Хэйхати.
Симада догадался, что друг свое дело сделал. По каким-то одному ему ведомым признакам, «Момотаро» счел, что его миссия завершена и, как искусный актер, точно знающий свое время, спокойно удалился со сцены.
Камбей проводил его взглядом, хмыкнул, пряча нечастую улыбку. Сказал скорее по привычке, чем действительно видя необходимость в словах:
- Не обращай внимание.
Кюдзо поднял на него глаза. Произнес, как о решенном:
- Ты колеблешься.
И добавил:
- Не стоило гнать жрицу. Тебе нужна женщина.
От его прямоты Симада даже не сразу нашелся с ответом. Кюдзо истолковал его молчание по-своему. Невозмутимо поправился:
- Или мужчина?
Это было неожиданно. Такое предположение почему-то развеселило Камбея. Он добродушно усмехнулся, собираясь обратить все в шутку, на смуглом лице от проницательных, усталых глаз пролегли лукавые морщинки:
- Ты считаешь, что женщина помогла бы мне в этом?
Кюдзо шутки не принял. Отозвался ровно, не отводя взгляда:
- Да.
Может, виновато было выпитое саке, а может просто не до конца верилось в реальность этого странного разговора, но Камбей вдруг позволил себе поддаться этому необычному, дразняще-легкому настроению. Чувствуя, как это глупое, молодое совсем озорство иголочками прокатывается под кожей, он потянулся вперед.
…Оправдание придумалось уже на полпути: шутки ведь тоже поднимают боевой дух.
Чужие жесткие и неподатливые губы раскрылись навстречу без промедления, спокойно, выжидательно.
От этого веселость как рукой снимает.
Камбей думает, что выбрал неудачного человека для шуток.
Еще он думает, что теперь ему придется быть серьезным, потому что – он чувствует – Кюдзо ждет от него этой серьезности.
Почему ему не хочется разочаровывать именно этого человека, Камбей думать не собирается.
Тренированное тело воина лозой гнется под его руками.
Кюдзо дышит хрипло и часто, запрокидывает голову, обнажая обманчиво беззащитную белую шею. Когда он подается навстречу, с губ Камбея помимо воли срываются низкие стоны.
Когда все завершается, Симада почему-то не сразу находит силы откатиться в сторону, в душистую влажную траву. Еще ровно одно мгновение он ощущает всем телом чужое тепло. А потом короткий миг слабости заканчивается. Колеблемая ветром трава щекочет и колет разгоряченную, ставшую слишком чувствительной кожу. Над головой зеленым кружевом на светлом небе качаются листья клена. Камбей глубоко дышит, и во всем теле разлита блаженная легкость… Симада уже и забыл, как это бывает.
Кюдзо поднимается с земли, с примятого луга одним слитным незаметным движением. Накрывает плечи багряно-алой, осенней тканью. Он стоит спиной, и Камбей невольно провожает взглядом скрывающуюся под тяжелой, грубой на вид материей плаща белоснежную кожу, сглаженные линии лопаток, острый позвонок в основании шеи. Но как бы прекрасно не пахла прохладная колючая луговая трава, нет времени насладиться вдруг появившимся покоем.
Уже завязывая пояс хакама, Камбей вдруг ловит себя на том, что новая, более удачная стратегия на ум так и не пришла. Однако появилась неколебимая решимость в уже выбранном, старом плане. Даже не плане – дороге. Ведь планом не назовешь атаку в лоб.
Путь окончательно определился. Сомнений больше не было.
И, словно иглой, пронзает неожиданной догадкой. Камбей вскидывает взгляд: бывший наемник Маро уже пристегнул перевязь с мечами.
- Кюдзо… - негромко окликнул Симада, не зная, что говорить.
Тот оборачивается и на мгновение задерживает внимательный взгляд на лице Камбея:
- Ты больше не колеблешься.
Не вопросом – утверждением.
Камбей перебирает слова, но нужные все не попадаются. Он кивает:
- Да.
И уже в спину уходящему Кюдзо все же срывается растерянное, совсем не то, что он искал:
- Спасибо…
Кюдзо спокойно поводит плечом и уходит.
Камбей остается один на один с шепчущейся, беспокойной предосенней рощей.
Путь определен. Теперь нужно спешить. Симада направляется к общему костру.
Автор: Ни-Аптерос
Фендом: 7 самураев\ 7 samurai
Пейринг: Камбей/Кюдзо.
Рейтинг: скорее PG-13 c хвостиком.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: ни разу не
Размещение: запрещено
Тайм-лайн: где-то по дороге от Кога Кё к деревне, после расставания с Катсусиро и до начала боя
Предупреждения: скорее всего ООС, и сюжета, как такового, очень мало.
читать дальшеСтратегии нет. Это гнетет Камбея.
Небольшой привал в лесу – Хэйхати нужно проверить их сделанный на скорую руку корабль. Вскоре надо отправляться в дорогу.
Вскоре придется сражаться с врагом. Со столицей…
А стратегии нет.
Как Симада не раскладывает на земле, расчищенной рядом с кострищем, угольки, по числу самураев, на ум не приходит ничего, кроме прямой атаки лоб в лоб.
Но это не дело.
Ситиродзи знает его, как свои пять пальцев. «Верная женушка». Он прекрасно видит, что командир не уверен.
Он подходит к костру, где сидят Камбей и Кюдзо – Хэйхати возится с машиной, Кикутие отправился осмотреться, Катсусиро их покинул еще в Кога Кё, - и с заговорщицким видом выуживает из складок объемистых шаровар флягу с саке. Не взирая на возражения, наливает Камбею полную чарку. И еще одну.
Симада понимает, что старый товарищ прав. Сейчас ему нужно отвлечься, развеяться, позабыть о бое. И тогда стратегия появится сама.
Однако отвлечься не так-то просто.
В ответ на предложение «Момотаро» бывший телохранитель Маро лишь качает головой.
- Нет так нет, - легко принимает отказ Ситиродзи и лихо, залпом выпивает его саке сам.
Он еще пару раз наполнял пиалу Камбея, умело втягивая командира в разговор. Еще Ситиродзи невесть откуда выудил потрепанный сямисен… и заиграл старую, полковую, и чего греха таить – довольно похабную солдатскую песню.
Симада напряженно ожидал, что друг сейчас припомнит еще и слова, да попросит подпевать…
Но нет, Ситиродзи только кидал на него лукавые взгляды, искусно перебирал струны, да порой мурлыкал себе под нос наиболее приличные окончания строф.
Отблески костра золотили лица сидящих вокруг него людей. Немудрящая, задорная мелодия, точно вода в ручье, резво прыгала с камня на камень. Камбей неожиданно почувствовал себя почти молодым.
Наконец, Ситиродзи поднялся – саке было допито.
- Должен вам признаться, - ухмыльнулся он: - накануне битвы вы оба просто невыносимо скучные. Пойду спою что-нибудь Хэйхати.
Симада догадался, что друг свое дело сделал. По каким-то одному ему ведомым признакам, «Момотаро» счел, что его миссия завершена и, как искусный актер, точно знающий свое время, спокойно удалился со сцены.
Камбей проводил его взглядом, хмыкнул, пряча нечастую улыбку. Сказал скорее по привычке, чем действительно видя необходимость в словах:
- Не обращай внимание.
Кюдзо поднял на него глаза. Произнес, как о решенном:
- Ты колеблешься.
И добавил:
- Не стоило гнать жрицу. Тебе нужна женщина.
От его прямоты Симада даже не сразу нашелся с ответом. Кюдзо истолковал его молчание по-своему. Невозмутимо поправился:
- Или мужчина?
Это было неожиданно. Такое предположение почему-то развеселило Камбея. Он добродушно усмехнулся, собираясь обратить все в шутку, на смуглом лице от проницательных, усталых глаз пролегли лукавые морщинки:
- Ты считаешь, что женщина помогла бы мне в этом?
Кюдзо шутки не принял. Отозвался ровно, не отводя взгляда:
- Да.
Может, виновато было выпитое саке, а может просто не до конца верилось в реальность этого странного разговора, но Камбей вдруг позволил себе поддаться этому необычному, дразняще-легкому настроению. Чувствуя, как это глупое, молодое совсем озорство иголочками прокатывается под кожей, он потянулся вперед.
…Оправдание придумалось уже на полпути: шутки ведь тоже поднимают боевой дух.
Чужие жесткие и неподатливые губы раскрылись навстречу без промедления, спокойно, выжидательно.
От этого веселость как рукой снимает.
Камбей думает, что выбрал неудачного человека для шуток.
Еще он думает, что теперь ему придется быть серьезным, потому что – он чувствует – Кюдзо ждет от него этой серьезности.
Почему ему не хочется разочаровывать именно этого человека, Камбей думать не собирается.
Тренированное тело воина лозой гнется под его руками.
Кюдзо дышит хрипло и часто, запрокидывает голову, обнажая обманчиво беззащитную белую шею. Когда он подается навстречу, с губ Камбея помимо воли срываются низкие стоны.
Когда все завершается, Симада почему-то не сразу находит силы откатиться в сторону, в душистую влажную траву. Еще ровно одно мгновение он ощущает всем телом чужое тепло. А потом короткий миг слабости заканчивается. Колеблемая ветром трава щекочет и колет разгоряченную, ставшую слишком чувствительной кожу. Над головой зеленым кружевом на светлом небе качаются листья клена. Камбей глубоко дышит, и во всем теле разлита блаженная легкость… Симада уже и забыл, как это бывает.
Кюдзо поднимается с земли, с примятого луга одним слитным незаметным движением. Накрывает плечи багряно-алой, осенней тканью. Он стоит спиной, и Камбей невольно провожает взглядом скрывающуюся под тяжелой, грубой на вид материей плаща белоснежную кожу, сглаженные линии лопаток, острый позвонок в основании шеи. Но как бы прекрасно не пахла прохладная колючая луговая трава, нет времени насладиться вдруг появившимся покоем.
Уже завязывая пояс хакама, Камбей вдруг ловит себя на том, что новая, более удачная стратегия на ум так и не пришла. Однако появилась неколебимая решимость в уже выбранном, старом плане. Даже не плане – дороге. Ведь планом не назовешь атаку в лоб.
Путь окончательно определился. Сомнений больше не было.
И, словно иглой, пронзает неожиданной догадкой. Камбей вскидывает взгляд: бывший наемник Маро уже пристегнул перевязь с мечами.
- Кюдзо… - негромко окликнул Симада, не зная, что говорить.
Тот оборачивается и на мгновение задерживает внимательный взгляд на лице Камбея:
- Ты больше не колеблешься.
Не вопросом – утверждением.
Камбей перебирает слова, но нужные все не попадаются. Он кивает:
- Да.
И уже в спину уходящему Кюдзо все же срывается растерянное, совсем не то, что он искал:
- Спасибо…
Кюдзо спокойно поводит плечом и уходит.
Камбей остается один на один с шепчущейся, беспокойной предосенней рощей.
Путь определен. Теперь нужно спешить. Симада направляется к общему костру.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Знаешь, собака туда не дойдет одна. Но, может быть, волк сможет.(с) Балто
Название: Живые и мертвые.
Автор: Ни-Аптерос
Фендом: 7 самураев\ 7 samurai
Персонажи: почти все.
Рейтинг: G.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: ни разу не
Размещение: запрещено
От автора: что-то вроде реквиема
читать дальше
Кирара не плачет по ночам. Просто смотрит в потолок, почти разучившись засыпать. Иногда в комнату залетают светлячки. Бледно-зелеными точками кружат над спящими бабушкой и сестрой. Кирара старается не видеть в них залпы бандитских орудий. Это же обыкновенные светляки!..
Бывшая жрица Воды не смыкает глаз всю ночь и думает-думает-думает. Однако как только солнце вступает в свои права, девушка не может вспомнить ничего из того, что в сумраке вертелось в ее голове. Кираре кажется, что более горькой победы не знала еще эта земля. Ей кажется, что теперь в ее сердце вечно будет этот сдавленный, надсадный крик. Крик, который так и не сорвался с ее губ, когда она смотрела в удаляющиеся спины, и глаза видели лишь один белый плащ… лишь один белый плащ…
Или, может, этот другой крик, что комом стоял в горле, когда они засыпали три свежих могилы на холме. Солнце танцевало на лезвиях воткнутых в землю катан.
Но вот приходит новая весна, и жизнь властно зовет бывшую жрицу к себе. Поля просят воды. Поля просят риса. Над Канной звучит древнейшая песня – песня рождающей животворящей земли.
И когда солнце встает в зенит, и старейшина на взгорке медленно кивает седой головой, Кирара вдруг понимает, что песня в ее душе звучит чуть громче, чем крик. Самую чуточку, но этого достаточно, чтобы научиться улыбаться, продолжая помнить.
Солнце отражается в воде, светит Кираре в глаза.
Камбею довольно одного взгляда, чтобы проститься с деревней. Он хотел бы запомнить ее такой: политой солнечным светом, гремящей трудом и жизнью, полной звенящей радости бытия.
Камбей в который раз прощается с поселением, где ему теперь нет места. Сколько их уже было на его веку?..
Его сердце слишком старо. Оно застыло в тот день, когда рушились последние оплоты империи. Холодное, старое сердце, носящее в себе слишком много пережитого, чтобы ретиво застучать от взгляда наполненных слезами карих глаз. Сердце Симады пробуждает лишь смертельный стрекот скрещивающихся лезвий. И тогда Камбей снова чувствует себя живым. Снова чувствует себя молодым.
Ситиродзи, беззаботно насвистывая, вышагивает рядом. И Камбей невольно улыбается, потому что отрадно видеть, что хоть в ком-то жива еще жажда жизни после стольких боев и потерь.
Простившись со старейшиной, кинув последний взгляд на освобожденную деревню, они не оглядываясь пошли прочь. Остановились лишь на холме.
Четыре могилы. Жизнь давно научила Симаду видеть в них просто земляные бугры. Кроме того, три из них пусты. Но не получается, не получается по старой науке кивнуть и спокойно идти дальше, понимая, что это война. Мешают, цепляются за сознание воткнутые в холмики катаны. И Камбей впервые за долгие годы позволяет себе слабость. Подолгу стоит у каждой могилы и вспоминает, вспоминает все. Ситиродзи молчит за спиной. Уличный циркач, что шутил, глядя смерти в лицо. Парнишка-механик, не прощавший себе предательство. Шумливый крестьянин-самурай с механическим телом.
Дольше всего Камбей задерживается у могилы Кюдзо. Мучительно хочется спросить, узнал ли тот, что такое жизнь. Глупо, думает Симада, как наивный юнец, честное слово. Он хоронил товарищей тысячами. На его сердце места живого не осталось от воткнутых в него катан.
«Мы еще сразимся, Кюдзо. Я закончу свою работу и разыщу тебя».
Они спускаются с холма в молчании.
Ситиродзи насвистывает деревенскую плясовую. Потом припоминаются даже слова, и он жизнерадостно мурлычет их себе под нос, вызывая усмешку Камбея. Дорога вьется впереди прихотливым узором, проложенным тысячами ног до них. Все-то зовет его чаровница-дорога, никак не получается у Момотаро где-нибудь осесть. Вот и теперь остается за спиной приветливая Канна: сытный рис, улыбчивые жители, ласковое солнце.
…А в ней, в Канне – могилы товарищей. Ситиродзи помнит очень много мест, которые он покинул, оставив там павших друзей. Вот и еще одно притулилось на взгорье, в кольце щедрых рисовых полей.
А сколько будет их еще, этих мест?..
Момотаро давно махнул рукой вести им счет.
Настроение было под стать солнечному дню. В ветвях заливисто трещали птицы, рядом вышагивал как всегда задумчивый Камбей, и дорожка вилась меж скал аккурат к Кога-кё. А там, в квартале развлечений, ждал гостеприимный дом и яства на столе, и родные нежные руки обеспокоенно коснутся новых шрамов. Что еще надо?..
Ситиродзи громко и мастерски выводил лихой мотив плясовой.
И старался не думать о рвущихся наружу словах костровой военной песни. Старой-старой песни, спетой бессчетное множество раз…
Камбей шел рядом, сдерживая улыбку.
Катсусиро с благодарностью принял рис и сел на залитое солнцем энгава. Жители деревеньки, в которую он зашел переночевать, смотрели на него с благоговейным трепетом. Грозная слава самураев из Канны докатилась сюда, преумноженная многократно, и имя Катсусиро было не последним по значимости.
Правда, почему-то мало говорили о Горобее. И особенно – о Кюдзо. Катсусиро это было неприятно, и он все хотел напомнить старейшине о товарищах. Но перебивать ведь было невежливо…
Сражаться здесь было не с кем, бандитов уже разгромили другие самураи, еще из той плеяды, что была послана Укё.
Ну что ж, значит, его путь лежит дальше.
Старейшина, многоопытный седой дед, разговаривал с ним, Катсусиро, на равных. Обсуждал защиту, сетовал на прошлые лета, когда от бандитов не было отбоя. И благодарил. Превозносил «господина самурая» и его деяния.
Катсусиро было приятно слышать, что его называют самураем, приятно видеть уважение и почтительность, с которой – он знал – смотрели раньше на его наставника. И тогда юноше казалось, что он действительно достиг многого. Что выбранный путь наделил его благородством и справедливостью, а принесенные жертвы – мудростью и силой.
Он – самурай. Теперь его дорога – путь сражений. Катсусиро пойдет на закат и дальше. Отыщет тех, кто угнетен, кто обездолен. Встретит новые битвы…
Сознание величия собственного выбора наполняло Катсусиро гордостью и зажигало в сердце пламень храбрости и решительности. Ноги сами просились в дорогу. К новым свершениям, к сражениям, что еще ждут своих героев, к людям, что еще ждут своих защитников…
Он, самурай, поможет им!..
…Лишь по ночам Катсусиро просыпался в холодном поту от собственных криков. Деревенские делали утром вид, что ничего не слышали и жалостливо-восхищенно вздыхали вслед, что, мол, тяжко досталась ему победа.
А Катсусиро задыхался от жгущих горло, мучительных рыданий. Потому что в ночной темноте без прикрас представали перед ним все его поступки, которые при свете дня он называл «деяниями настоящего самурая». И тогда ему хотелось сжаться в крошечный комок, в рисинку и провалиться в щель в полу и застыть в темноте. Чтобы никогда больше не видеть незаслуженного восхищения, не слышать благоговейного шепота и остаться, наконец, в кромешной тьме один на один со своей болью и виной. И это будет – справедливо.
Но приходило утро. Путь самурая – звал вперед. И Катсусиро покидал очередное пристанище в поисках сражений и славы, достойной истинного самурая.
Может быть, так он искупит то, что сделал.
Когда-нибудь.
Мертвые, вопреки ожиданиям, лежали тихо. Малышня повадилась было рассказывать, что по ночам по деревне бродит неупокоенный призрак Кюдзо-доно, все еще ждущего обещанный поединок. Но после заданных Комати отменных колотушек, слухи пропали, как вода, ушедшая в песок.
На могилах мягким ковром взошли цветы. Ромашки, одуванчики… голубая россыпь незабудок укрывала холмик, над которым стояла, бликуя на солнце, катана Хейхати.
Только на могиле Кикутиё жаром дышали алые маки. Комати высадила их туда сама. В подарок дяде. Она часто сидела на взгорке, чуть касаясь пальцами трепещущих на ветру цветов. Ярко сиял подвешенный на шнурок кристалл жрицы. Стремительные тучи пробегали над головой, и снова выглядывало солнце. Внизу копошилась полная жизни деревня.
Сестра говорила, что потом вся их трудная борьба обрастет легендами, выдумками. С годами павших в бою назовут духами-хранителями Канны. Выдумают им новые слова, выкуют другие судьбы, по-другому расскажут об их подвиге во имя деревни. И мало кто потом вспомнит, что это были живые люди – обычные, разные, настоящие. Может, со временем сотрется даже то, что их было семеро…
Ох и тоскливые были у нее глаза, когда она это говорила. Комати чуть было не обиделась на сестру за такую чушь.
Санако-сан вмешалась. Покачала головой, обняла Кирару. Жена Рикити сказала, что такое не забудется. И поставила перед могилами принесенный рис. Она сказала, что этот рис будут оставлять здесь каждый день. А после это будут делать их дети. И дети их детей.
Нет силы, способной стереть из людских сердец боль. И никакому счастью не заслонить собой память.
И Кирара заплакала, впервые с тех пор, как ушел Катсусиро. Просто – побежала вода по щекам.
Комати уткнулась ей в грудь и тоже заревела.
Так они и плакали – втроем: она, сестра и Санако-сан. Каждая о своем горе. Каждая – об общем.
Ветер качает высокую траву на холме. Низко кланяются ветру головки цветов.
А мертвые спокойно спят. Их не забудут.
И только порой, в кромешной ночи слышится над холмом далекий, яростный звон клинков. И поди разбери, кто с кем рубится…
Может, наконец, завершается поединок?..
Качаются на волнуемой ветром траве длинные тени катан.
Ярко светит луна.
Автор: Ни-Аптерос
Фендом: 7 самураев\ 7 samurai
Персонажи: почти все.
Рейтинг: G.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: ни разу не
Размещение: запрещено
От автора: что-то вроде реквиема
читать дальше
Кирара не плачет по ночам. Просто смотрит в потолок, почти разучившись засыпать. Иногда в комнату залетают светлячки. Бледно-зелеными точками кружат над спящими бабушкой и сестрой. Кирара старается не видеть в них залпы бандитских орудий. Это же обыкновенные светляки!..
Бывшая жрица Воды не смыкает глаз всю ночь и думает-думает-думает. Однако как только солнце вступает в свои права, девушка не может вспомнить ничего из того, что в сумраке вертелось в ее голове. Кираре кажется, что более горькой победы не знала еще эта земля. Ей кажется, что теперь в ее сердце вечно будет этот сдавленный, надсадный крик. Крик, который так и не сорвался с ее губ, когда она смотрела в удаляющиеся спины, и глаза видели лишь один белый плащ… лишь один белый плащ…
Или, может, этот другой крик, что комом стоял в горле, когда они засыпали три свежих могилы на холме. Солнце танцевало на лезвиях воткнутых в землю катан.
Но вот приходит новая весна, и жизнь властно зовет бывшую жрицу к себе. Поля просят воды. Поля просят риса. Над Канной звучит древнейшая песня – песня рождающей животворящей земли.
И когда солнце встает в зенит, и старейшина на взгорке медленно кивает седой головой, Кирара вдруг понимает, что песня в ее душе звучит чуть громче, чем крик. Самую чуточку, но этого достаточно, чтобы научиться улыбаться, продолжая помнить.
Солнце отражается в воде, светит Кираре в глаза.
Камбею довольно одного взгляда, чтобы проститься с деревней. Он хотел бы запомнить ее такой: политой солнечным светом, гремящей трудом и жизнью, полной звенящей радости бытия.
Камбей в который раз прощается с поселением, где ему теперь нет места. Сколько их уже было на его веку?..
Его сердце слишком старо. Оно застыло в тот день, когда рушились последние оплоты империи. Холодное, старое сердце, носящее в себе слишком много пережитого, чтобы ретиво застучать от взгляда наполненных слезами карих глаз. Сердце Симады пробуждает лишь смертельный стрекот скрещивающихся лезвий. И тогда Камбей снова чувствует себя живым. Снова чувствует себя молодым.
Ситиродзи, беззаботно насвистывая, вышагивает рядом. И Камбей невольно улыбается, потому что отрадно видеть, что хоть в ком-то жива еще жажда жизни после стольких боев и потерь.
Простившись со старейшиной, кинув последний взгляд на освобожденную деревню, они не оглядываясь пошли прочь. Остановились лишь на холме.
Четыре могилы. Жизнь давно научила Симаду видеть в них просто земляные бугры. Кроме того, три из них пусты. Но не получается, не получается по старой науке кивнуть и спокойно идти дальше, понимая, что это война. Мешают, цепляются за сознание воткнутые в холмики катаны. И Камбей впервые за долгие годы позволяет себе слабость. Подолгу стоит у каждой могилы и вспоминает, вспоминает все. Ситиродзи молчит за спиной. Уличный циркач, что шутил, глядя смерти в лицо. Парнишка-механик, не прощавший себе предательство. Шумливый крестьянин-самурай с механическим телом.
Дольше всего Камбей задерживается у могилы Кюдзо. Мучительно хочется спросить, узнал ли тот, что такое жизнь. Глупо, думает Симада, как наивный юнец, честное слово. Он хоронил товарищей тысячами. На его сердце места живого не осталось от воткнутых в него катан.
«Мы еще сразимся, Кюдзо. Я закончу свою работу и разыщу тебя».
Они спускаются с холма в молчании.
Ситиродзи насвистывает деревенскую плясовую. Потом припоминаются даже слова, и он жизнерадостно мурлычет их себе под нос, вызывая усмешку Камбея. Дорога вьется впереди прихотливым узором, проложенным тысячами ног до них. Все-то зовет его чаровница-дорога, никак не получается у Момотаро где-нибудь осесть. Вот и теперь остается за спиной приветливая Канна: сытный рис, улыбчивые жители, ласковое солнце.
…А в ней, в Канне – могилы товарищей. Ситиродзи помнит очень много мест, которые он покинул, оставив там павших друзей. Вот и еще одно притулилось на взгорье, в кольце щедрых рисовых полей.
А сколько будет их еще, этих мест?..
Момотаро давно махнул рукой вести им счет.
Настроение было под стать солнечному дню. В ветвях заливисто трещали птицы, рядом вышагивал как всегда задумчивый Камбей, и дорожка вилась меж скал аккурат к Кога-кё. А там, в квартале развлечений, ждал гостеприимный дом и яства на столе, и родные нежные руки обеспокоенно коснутся новых шрамов. Что еще надо?..
Ситиродзи громко и мастерски выводил лихой мотив плясовой.
И старался не думать о рвущихся наружу словах костровой военной песни. Старой-старой песни, спетой бессчетное множество раз…
Камбей шел рядом, сдерживая улыбку.
Катсусиро с благодарностью принял рис и сел на залитое солнцем энгава. Жители деревеньки, в которую он зашел переночевать, смотрели на него с благоговейным трепетом. Грозная слава самураев из Канны докатилась сюда, преумноженная многократно, и имя Катсусиро было не последним по значимости.
Правда, почему-то мало говорили о Горобее. И особенно – о Кюдзо. Катсусиро это было неприятно, и он все хотел напомнить старейшине о товарищах. Но перебивать ведь было невежливо…
Сражаться здесь было не с кем, бандитов уже разгромили другие самураи, еще из той плеяды, что была послана Укё.
Ну что ж, значит, его путь лежит дальше.
Старейшина, многоопытный седой дед, разговаривал с ним, Катсусиро, на равных. Обсуждал защиту, сетовал на прошлые лета, когда от бандитов не было отбоя. И благодарил. Превозносил «господина самурая» и его деяния.
Катсусиро было приятно слышать, что его называют самураем, приятно видеть уважение и почтительность, с которой – он знал – смотрели раньше на его наставника. И тогда юноше казалось, что он действительно достиг многого. Что выбранный путь наделил его благородством и справедливостью, а принесенные жертвы – мудростью и силой.
Он – самурай. Теперь его дорога – путь сражений. Катсусиро пойдет на закат и дальше. Отыщет тех, кто угнетен, кто обездолен. Встретит новые битвы…
Сознание величия собственного выбора наполняло Катсусиро гордостью и зажигало в сердце пламень храбрости и решительности. Ноги сами просились в дорогу. К новым свершениям, к сражениям, что еще ждут своих героев, к людям, что еще ждут своих защитников…
Он, самурай, поможет им!..
…Лишь по ночам Катсусиро просыпался в холодном поту от собственных криков. Деревенские делали утром вид, что ничего не слышали и жалостливо-восхищенно вздыхали вслед, что, мол, тяжко досталась ему победа.
А Катсусиро задыхался от жгущих горло, мучительных рыданий. Потому что в ночной темноте без прикрас представали перед ним все его поступки, которые при свете дня он называл «деяниями настоящего самурая». И тогда ему хотелось сжаться в крошечный комок, в рисинку и провалиться в щель в полу и застыть в темноте. Чтобы никогда больше не видеть незаслуженного восхищения, не слышать благоговейного шепота и остаться, наконец, в кромешной тьме один на один со своей болью и виной. И это будет – справедливо.
Но приходило утро. Путь самурая – звал вперед. И Катсусиро покидал очередное пристанище в поисках сражений и славы, достойной истинного самурая.
Может быть, так он искупит то, что сделал.
Когда-нибудь.
Мертвые, вопреки ожиданиям, лежали тихо. Малышня повадилась было рассказывать, что по ночам по деревне бродит неупокоенный призрак Кюдзо-доно, все еще ждущего обещанный поединок. Но после заданных Комати отменных колотушек, слухи пропали, как вода, ушедшая в песок.
На могилах мягким ковром взошли цветы. Ромашки, одуванчики… голубая россыпь незабудок укрывала холмик, над которым стояла, бликуя на солнце, катана Хейхати.
Только на могиле Кикутиё жаром дышали алые маки. Комати высадила их туда сама. В подарок дяде. Она часто сидела на взгорке, чуть касаясь пальцами трепещущих на ветру цветов. Ярко сиял подвешенный на шнурок кристалл жрицы. Стремительные тучи пробегали над головой, и снова выглядывало солнце. Внизу копошилась полная жизни деревня.
Сестра говорила, что потом вся их трудная борьба обрастет легендами, выдумками. С годами павших в бою назовут духами-хранителями Канны. Выдумают им новые слова, выкуют другие судьбы, по-другому расскажут об их подвиге во имя деревни. И мало кто потом вспомнит, что это были живые люди – обычные, разные, настоящие. Может, со временем сотрется даже то, что их было семеро…
Ох и тоскливые были у нее глаза, когда она это говорила. Комати чуть было не обиделась на сестру за такую чушь.
Санако-сан вмешалась. Покачала головой, обняла Кирару. Жена Рикити сказала, что такое не забудется. И поставила перед могилами принесенный рис. Она сказала, что этот рис будут оставлять здесь каждый день. А после это будут делать их дети. И дети их детей.
Нет силы, способной стереть из людских сердец боль. И никакому счастью не заслонить собой память.
И Кирара заплакала, впервые с тех пор, как ушел Катсусиро. Просто – побежала вода по щекам.
Комати уткнулась ей в грудь и тоже заревела.
Так они и плакали – втроем: она, сестра и Санако-сан. Каждая о своем горе. Каждая – об общем.
Ветер качает высокую траву на холме. Низко кланяются ветру головки цветов.
А мертвые спокойно спят. Их не забудут.
И только порой, в кромешной ночи слышится над холмом далекий, яростный звон клинков. И поди разбери, кто с кем рубится…
Может, наконец, завершается поединок?..
Качаются на волнуемой ветром траве длинные тени катан.
Ярко светит луна.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (4)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 20 марта 2011
Sora miage negau yo mou ichido kono te ni dakishimeru koto ga dekiru nara
По результатам голосования, обзоры за прошлый год будут убираться под кат.
Обновления в разделе "Фанфики"
От Администрации
Обновлены и дополнены Правила оформления фанфиков.
Фанфикшн
"Фанфик-гигант". Автор: Watcher. Пре-слеш, R, драббл, Камбэй/Кюдзо.
Возмездие (Retribution) Автор: Jun-I. Перевод: Watcher. Яой, R, стёб, ангст, макси, ООС, POV. Кюдзо/Камбей, остальные персонажи аниме, несколько OFC. Было ли что-то общее в прошлом Камбея и Кюдзо? Есть ли у них надежда на совместное будущее? Части 2-5 в комментариях.
Вечерние диалоги перед ужином, Автор: chibi-zoisy. Джен, PG-13. Самураи, упоминаются Кирара и Комати. Пока младшие по званию готовят ужин, старшее поколение предается разговорам о вещах "...великих, все как одна: Женщины, Лошади, Власть и Война...". Продолжение - в комментариях.
Серия драбблов "Фетишизм". Автор: Братья Ку. Джен, PG-13, стёб. Камбэй/Мастерство, Кюдзо/Камбэй, Хёго/Мастерство, Меч/Камбэй, Хэйхати/Рис, Укё/Терпение Тессая, Талисман/Камбэй, Кюдзо/Поединок, Хёго/Огнестрельное Оружие, Крокозябра (ящерка, что Горобей мучил в пещерах)/Горобэй, Камбэй/Борода, Кама-яри/Ситиродзи, Сямисэн/Ситиродзи, Дрова, Кирара, упоминаются Рикити, Кацусиро и Наручники.
Не ищи романтики на войне Автор: dev infernal. Джен, PG-13, ангст, POV Кюдзо. Кюдзо, OMC, упоминается Кацусиро. Воспоминания Кюдзо о прошлом, после того, как Кацусиро пришел, чтобы выразить своё восхищение им (15 серия).
Без названия Автор: Tigris Alba. Джен, G, драббл. Кацусиро, упоминаются Кюдзо и Камбэй. Пост-канон.
Незваный гость Автор: Пэйпэй Гет, R, юмор+драма. Кюдзо/OFC, упоминания о других самураях. Кюдзо появляется в нашем мире в наше время.
Не наш мир. Автор: Joe. G, драббл. Кюдзо, Хэйхати. Написано на Daily_life_Fest. По заявке: 02 7 samurai ; Кюдзо/Хаясида Хейхати. "И все словно подражает наигранной инертности между нами. Холодной игре на публику".
Гриф-Хёго Автор: Кронос (Горобей). Джен, R, Deathfic, ангст, ООС, смерть персонажа. Хёго, OFC. Жизнь Хёго, до...
История человека с трубкой Автор: Кронос (Горобей). Джен, PG-13, экшн+драма+ангст. Тэссай, Укё, OMC. О прошлом Тэссая.
Воспоминания. Комачи. Автор: Kyuuzou. Гет, G, ангст, виньетка, POV Комати. Кикутиё/Комати. После смерти Кикутиё.
Поединок Автор: Охара Джен, G, юмор. Самураи, крестьяне, жрицы. Все самураи выжили. Поединок состоялся.
Колючие шарики Автор: Al Джен, G, юмор. Самураи, Крестьяне. Рабочие будни перед битвой... И Секретное Оружие.
Ни за что Автор: Al Джен, G, драббл. Самураи, крестьяне. Загадочная история...
Первое сентября Автор: Al Джен, G, юмор. Самураи, крестьяне, жрицы. Так получилось, что приготовления к битве в деревне Канна пришлись на начало учебного года. Об этом вспомнил Кацусиро...
Жизнь после Смерти или та кто будет в сердце навсегда Автор: Васильева Динара Гет, PG, Экшн, Драма, Ангст, OOC. Хэйхати, Камбэй, Ситиродзи, Кацусиро, OFC. Хейхати снился сон, что он выжил. Что рядом с ним прекрасная девушка что он любит и он жив. Но как он выжил? Что таит в себе эта девушка? Мерисью.
Осенний конкурс фанфикшна и фанарта.
Условие для конкурсных работ: Пост-канон. Кюдзо выжил.
Конкурсные работы:
Мы ещё встретимся, друг мой. Автор: Кронос (Горобей). Джен, G, смерть персонажа. Камбэй и Кюдзо. Камбэй успевает закрыть собой Кюдзо от пуль.
Рассвет Автор: dev infernal Джен, G. Кюдзо, Комати, упоминаются остальные самураи. За время финальной битвы со столицей Кюдзо не пострадал. Пистолет дал осечку, вражина был убит, а Кюдзо невредим. Самураи некоторое время находятся в деревне, помогают отстроится, хоронят товарищей...Однажды, Кацусиро напоминает самураям о поединке. Обе стороны дают согласие. Бой назначен...
Внеконкурсная работа:
Оставь хоть что-нибудь на память о себе Автор: Watcher Джен, G. Камбэй, Кюдзо. Ночь первая после последнего боя. Ночь вторая. Ночь третья...
Весенний конкурс фан-контента - каким ему быть?
Уважаемые Форумчане, живущие в дайри!
Если Вы хотите, чтоб вместо форумного ника у Вас красовался дайри-нейм - напишите мне в личку на Форуме или умыл в дайри, или сообщите комментарием в этой теме на Форуме или к любой обзорной записи в дайри.
Обновления в разделе "Фанфики"
Обновления в разделе "Фанфики"
От Администрации
Обновлены и дополнены Правила оформления фанфиков.
Фанфикшн
"Фанфик-гигант". Автор: Watcher. Пре-слеш, R, драббл, Камбэй/Кюдзо.
Возмездие (Retribution) Автор: Jun-I. Перевод: Watcher. Яой, R, стёб, ангст, макси, ООС, POV. Кюдзо/Камбей, остальные персонажи аниме, несколько OFC. Было ли что-то общее в прошлом Камбея и Кюдзо? Есть ли у них надежда на совместное будущее? Части 2-5 в комментариях.
Вечерние диалоги перед ужином, Автор: chibi-zoisy. Джен, PG-13. Самураи, упоминаются Кирара и Комати. Пока младшие по званию готовят ужин, старшее поколение предается разговорам о вещах "...великих, все как одна: Женщины, Лошади, Власть и Война...". Продолжение - в комментариях.
Серия драбблов "Фетишизм". Автор: Братья Ку. Джен, PG-13, стёб. Камбэй/Мастерство, Кюдзо/Камбэй, Хёго/Мастерство, Меч/Камбэй, Хэйхати/Рис, Укё/Терпение Тессая, Талисман/Камбэй, Кюдзо/Поединок, Хёго/Огнестрельное Оружие, Крокозябра (ящерка, что Горобей мучил в пещерах)/Горобэй, Камбэй/Борода, Кама-яри/Ситиродзи, Сямисэн/Ситиродзи, Дрова, Кирара, упоминаются Рикити, Кацусиро и Наручники.
Не ищи романтики на войне Автор: dev infernal. Джен, PG-13, ангст, POV Кюдзо. Кюдзо, OMC, упоминается Кацусиро. Воспоминания Кюдзо о прошлом, после того, как Кацусиро пришел, чтобы выразить своё восхищение им (15 серия).
Без названия Автор: Tigris Alba. Джен, G, драббл. Кацусиро, упоминаются Кюдзо и Камбэй. Пост-канон.
Незваный гость Автор: Пэйпэй Гет, R, юмор+драма. Кюдзо/OFC, упоминания о других самураях. Кюдзо появляется в нашем мире в наше время.
Не наш мир. Автор: Joe. G, драббл. Кюдзо, Хэйхати. Написано на Daily_life_Fest. По заявке: 02 7 samurai ; Кюдзо/Хаясида Хейхати. "И все словно подражает наигранной инертности между нами. Холодной игре на публику".
Гриф-Хёго Автор: Кронос (Горобей). Джен, R, Deathfic, ангст, ООС, смерть персонажа. Хёго, OFC. Жизнь Хёго, до...
История человека с трубкой Автор: Кронос (Горобей). Джен, PG-13, экшн+драма+ангст. Тэссай, Укё, OMC. О прошлом Тэссая.
Воспоминания. Комачи. Автор: Kyuuzou. Гет, G, ангст, виньетка, POV Комати. Кикутиё/Комати. После смерти Кикутиё.
Поединок Автор: Охара Джен, G, юмор. Самураи, крестьяне, жрицы. Все самураи выжили. Поединок состоялся.
Колючие шарики Автор: Al Джен, G, юмор. Самураи, Крестьяне. Рабочие будни перед битвой... И Секретное Оружие.
Ни за что Автор: Al Джен, G, драббл. Самураи, крестьяне. Загадочная история...
Первое сентября Автор: Al Джен, G, юмор. Самураи, крестьяне, жрицы. Так получилось, что приготовления к битве в деревне Канна пришлись на начало учебного года. Об этом вспомнил Кацусиро...
Жизнь после Смерти или та кто будет в сердце навсегда Автор: Васильева Динара Гет, PG, Экшн, Драма, Ангст, OOC. Хэйхати, Камбэй, Ситиродзи, Кацусиро, OFC. Хейхати снился сон, что он выжил. Что рядом с ним прекрасная девушка что он любит и он жив. Но как он выжил? Что таит в себе эта девушка? Мерисью.
Осенний конкурс фанфикшна и фанарта.
Условие для конкурсных работ: Пост-канон. Кюдзо выжил.
Конкурсные работы:
Мы ещё встретимся, друг мой. Автор: Кронос (Горобей). Джен, G, смерть персонажа. Камбэй и Кюдзо. Камбэй успевает закрыть собой Кюдзо от пуль.
Рассвет Автор: dev infernal Джен, G. Кюдзо, Комати, упоминаются остальные самураи. За время финальной битвы со столицей Кюдзо не пострадал. Пистолет дал осечку, вражина был убит, а Кюдзо невредим. Самураи некоторое время находятся в деревне, помогают отстроится, хоронят товарищей...Однажды, Кацусиро напоминает самураям о поединке. Обе стороны дают согласие. Бой назначен...
Внеконкурсная работа:
Оставь хоть что-нибудь на память о себе Автор: Watcher Джен, G. Камбэй, Кюдзо. Ночь первая после последнего боя. Ночь вторая. Ночь третья...
Весенний конкурс фан-контента - каким ему быть?
Уважаемые Форумчане, живущие в дайри!
Если Вы хотите, чтоб вместо форумного ника у Вас красовался дайри-нейм - напишите мне в личку на Форуме или умыл в дайри, или сообщите комментарием в этой теме на Форуме или к любой обзорной записи в дайри.
@темы: Новости Форума, Фанфики
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 06 марта 2011
Sora miage negau yo mou ichido kono te ni dakishimeru koto ga dekiru nara
Ну, и что бы не в архив....
По ряду причин составитель Обзоров новостей Форума samurai7.3bb.ru/ заниматься ими не мог, так что на Голодных почти год как ничего о Форуме слышно не было...
Вопрос 1, голосование: Нужно ли сделать обзор (могу спрятать под кат, чтоб не растягивать фленты, кто захочет - тот ознакомится, а остальных не напряжёт) если не всего сразу, то хотя бы фанфиков, фан-арта и косплея за прошедший период? Интересно это Вам?
Пожалуйста, если Вам ещё интересно и если уже нет - найдите время ткнуть в кнопочку!
Вопрос 2, не для голосования: есть ли среди нас энтузиасты, готовые в дальнейшем взять на себя эти форумные обзоры?
По ряду причин составитель Обзоров новостей Форума samurai7.3bb.ru/ заниматься ими не мог, так что на Голодных почти год как ничего о Форуме слышно не было...
Вопрос 1, голосование: Нужно ли сделать обзор (могу спрятать под кат, чтоб не растягивать фленты, кто захочет - тот ознакомится, а остальных не напряжёт) если не всего сразу, то хотя бы фанфиков, фан-арта и косплея за прошедший период? Интересно это Вам?
Пожалуйста, если Вам ещё интересно и если уже нет - найдите время ткнуть в кнопочку!
Вопрос 2, не для голосования: есть ли среди нас энтузиасты, готовые в дальнейшем взять на себя эти форумные обзоры?
Вопрос: Хотите обзор новостей за прошедшее время?
| 1. Да. | 14 | (48.28%) | |
| 2. Да, но спрячьте под кат. | 11 | (37.93%) | |
| 3. Нет. | 0 | (0%) | |
| 4. Мне всё равно. | 3 | (10.34%) | |
| 5. Я бываю на Формуме и всё что надо, уже прочитал и посмотрел. | 1 | (3.45%) | |
| 6. Я сейчас скажу в комментариях, что... | 0 | (0%) | |
| 7. Кнопочка: мне просто интересно, как фандом проголосует. | 0 | (0%) | |
| Всего: | 29 | ||
@темы: Новости Форума, Вопросы, Голосование
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (4)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
понедельник, 13 сентября 2010
Настоящий друг не тот,кто держит твою руку,а тот,в ком ты уверен, что он ее не отпустит!!!
Не сочтите за грубость,я к вам с добром)))
Очень приятно,что есть такое сообество)))
А я не с пустыми руками,они полупусты))
Дело в том,что я пишу фанфик,объединенный сразу с тремя аниме:7 самураев(конечно же)),Железный миротворец и Стальная тревога. Объеденены правда только герои,а действие происходит в Канне.
Ну так вот,участие в фанфике и принимает такой герой,точнее героиня-Руби Бум(собсна эт я).
Я предстаю в виде так называемого генерала Волков-демонов)
И в качестве начала я решила нарисовать иллюстрацию))) На данном рисунке Симада Камбей(простите за транскрипцию,мне просто так удобней)) и сама я в виде волка.
Кстати,можно таке сопоставить самого Камбея с этим волком-так сказать Генерал-Волк ^__^
собсна сам набросок(!)
карандаш простой и цветные)))
Картинки будут еще добовляться,все таки героев много,а рисовть всех-нету времени,так что как буду свободна-буду добавлять рисунки(иллюстрации гыгы)
Спасибо за внимание и критику!
зы.фанфик в проекте=)
Очень приятно,что есть такое сообество)))
А я не с пустыми руками,они полупусты))
Дело в том,что я пишу фанфик,объединенный сразу с тремя аниме:7 самураев(конечно же)),Железный миротворец и Стальная тревога. Объеденены правда только герои,а действие происходит в Канне.
Ну так вот,участие в фанфике и принимает такой герой,точнее героиня-Руби Бум(собсна эт я).
Я предстаю в виде так называемого генерала Волков-демонов)
И в качестве начала я решила нарисовать иллюстрацию))) На данном рисунке Симада Камбей(простите за транскрипцию,мне просто так удобней)) и сама я в виде волка.
Кстати,можно таке сопоставить самого Камбея с этим волком-так сказать Генерал-Волк ^__^
собсна сам набросок(!)
карандаш простой и цветные)))
Картинки будут еще добовляться,все таки героев много,а рисовть всех-нету времени,так что как буду свободна-буду добавлять рисунки(иллюстрации гыгы)
Спасибо за внимание и критику!
зы.фанфик в проекте=)
@темы: Канбей, Описание, Информация, Идея, Арт, Приветствие, Фанфики, Персонажи
URL
- U-mail
- Профиль
- Комментарии (38 - 1 2 )
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Samurai 7 (сообщество «очень голодных самураев»)
Авторизация
Главное меню